— Да будет так, — тихо сказал король. — Да будет так… перед Наследием вы предстанете завтра на рассвете, для ночлега вам подготовят шатер.
Никогда ранее он так не молил Золотого Гранита о встрече, но дух великого дракона остался глух к этим мольбам. Гранит не явился — вместо него пришли другие.
Ночь эта запомнилась Рону тем, что все долгие часы, когда ему удавалось проваливаться в дрему, его мучили кошмары. Он видел чьи-то когтистые руки, тянувшиеся к Айрин, видел окровавленные лезвия, пытающиеся пронзить его плоть и плоть его подруги. Вновь и вновь он пытался защитить ее и не мог — раз за разом она погибала на его глазах. Он просыпался с воплем ярости, по лбу струйками стекал холодный пот, руки искали рукоять меча… Несколько минут он тяжело дышал, постепенно успокаиваясь и медленно осознавая, что все увиденное — сон, а потом снова закрывал глаза. И все повторялось.
Глава 16
Магистр Берг. Замок Шон
Где-то во дворе замка слышались отрывистые команды сержантов, муштровавших очередную партию обращенных новобранцев. Не то чтобы это мясо нуждалось в особой тренировке, но ведь и сержантам надо было чем-то заниматься, вот они и старались. Звенела сталь — это упражнялись те, кто уже чему-то научился, другие же дрались тяжелыми, куда тяжелее меча, палками. Если бы здесь оказался сторонний наблюдатель, его бы порядком удивило отсутствие воплей боли — время от времени удары достигали цели, оставляя здоровенные синяки и даже переломы. Ну а сержанты уже успели привыкнуть к тому, что новобранцы относятся к этим травмам с полнейшим равнодушием.
Впрочем, Берга все это интересовало мало. И травмы, получаемые новичками во время занятий, и общая выучка его армии. Сейчас эта армия была уже достаточно большой, чтобы просто задавить врага числом, втоптать в грязь. Он испытывал определенное чувство удовлетворения оттого, что это понимали все: и те немногие полководцы, что пока еще служили герцогине по своей воле, а не связанные магией контроля, и император вместе со своими вассалами. Особенно император — остатки его армии заперлись в столице и, похоже, активно готовились к долгой осаде.
Долгую осаду Берг обещать не мог — в последние дни у него возникало ощущение, что времени на достижение поставленной им цели оставалось все меньше и меньше. Почему — он не мог бы сказать, возможно, сама Чаша, вплавленная навечно в его руку, открывала крошечные крупинки будущего. Берг никогда не был ясновидящим, дар пророчества был ему недоступен, но кто знает, на что способен древний артефакт, ставший частью его плоти.
Куда-то исчез Тарсис, который уже давно должен бы вернуться и доложить об исполнении приказа. Или девчонка сумела справиться с высшим вампиром? Что ж, если это так, он, Магистр Берг, не будет удивлен. Да и сам Тарсис, вполне вероятно, мог потерять бдительность, несмотря на предупреждения…
Уже две недели армия стояла на месте. Стояла, непрерывно увеличиваясь в размерах, истребляя все запасы продовольствия в округе — пожалуй, уже в паре дней пути от замка Шон, при всем старании, не удастся обнаружить чего-то съестного. Скот гнали сюда стадами, телеги везли хлеб, сыр и различные овощи из довольно отдаленных уголков подвластной герцогине Тее территории, но все это исчезало, как по мановению волшебной палочки, проваливалось в ненасытную прорву непомерно огромной армии.
В последнее время Берг приказал приостановить доставку рекрутов, которые должны были пополнить ряды зачарованных. Сейчас он набрал уже такую силу, что нужда в дополнительных безмозглых солдатах отпала. К тому же в рядах его легионов стали появляться и другие — те, кто пришли по своей воле, пришли служить сильному. Наемники, всегда готовые предложить свой меч тому, кто согласен за это платить, мелкие дворяне, считающие, что таким способом обезопасят свои земли от разграбления, а свои хиленькие замки — от разрушения. Даже шайки разбойников, решившие, что служба герцогине позволит заполучить отпущение грехов прошлых, а заодно и будущих. Да еще набить мошну на грабежах, совершаемых вроде бы на законных основаниях. Пришли в замок Шон и пяток магов, из тех, что поплоше, — видать, обидела их чем-то школа Сан, вот и пошли они служить тому, кто имеет все шансы сравнять и школу, и всех ее обитателей с землей.
Кое-кто из этих «добровольцев» в настоящее время покачивался в петле за стенами замка — не для красоты, а в назидание другим, кто по глупости своей считает, что заслать шпиона в армию герцогини так уж просто и легко. Каждый раз, когда обнаруживали лазутчика, Берг лично допрашивал его, и потом уж принимал решение — передать на обед воронью, что всегда было готово оказать Магистру такую услугу, либо…
Другой вариант был тоже неплох. Примерно с десяток лазутчиков теперь с усердием пачками писали своим хозяевам донесения, в которых откровенную ложь никто, пожалуй, не смог бы отделить от чистейшей правды. И Магистр воспринимал это как своего рода игру. Положено во время войны подсовывать врагу ложные сведения — что ж, пусть будет так.
Иногда появлялись послы от какого-нибудь лорда, что почитал себя слишком умным — послы привозили грамоты с заверениями о намерении сохранить нейтралитет или «присоединить свою гвардию к победоносным легионам ее сиятельства…» Послов обычно принимали доброжелательно, а копии их верительных грамот через обращенных лазутчиков передавали императору — падение морального духа противника тоже немаловажная вещь. Пусть грызутся между собой. Берг был уверен в своих силах, но разброд среди противника не мог его не радовать.
Хотя, конечно, приходили в замок и другие, менее приятные слухи. Не вернулись несколько отрядов, ушедших за рекрутами в деревни, что стояли вдоль реки Вирены. Вернее, кое-кто вернулся, но было их до обидного мало. Рассказывали о каком-то рыцаре, вроде бароне, — в общем, не из высшей знати, что собрал вокруг себя тьму мужиков и беглых солдат, с претензией назвав это отребье «Алым отрядом». И мужичье это, действуя весьма эффективно, отлавливает и вырезает в округе всех солдат Берга, отправленных или по людские души или за продуктами. А посланный на их поимку отряд в четыре тысячи зачарованных сии разбойники завели в болото да перестреляли там поголовно, почти не понеся потерь. От всего отряда вернулся жалкий десяток солдат, что обладали свободой воли — зачарованные же тупо пошли грудью на стрелы и копья да и полегли безо всякой пользы. Вернувшихся Берг приказал повесить — не потому, что это было так уж необходимо, а просто от злости.
Продолжала шалить в лесах и банда Одноногого — те не покушались на сильные отряды, но вот обозы со жратвой перехватывали часто. Бывало еще, ночью подкрадутся к лагерю какого из отрядов, что поменьше, да и уйдут через часок, оставив за собой только трупы да дымящиеся шатры. А поди их вылови в лесу — себе дороже.
Берг по обыкновению неторопливо мерил шагами свои покои — так, на ходу, ему лучше думалось.
Герцогиня сидела неподалеку в кресле и молчала. Она молчала уже давно — ничто больше не вызывало у нее интереса. Платье ее, всегда отличавшееся изысканностью, сейчас было порядком запущено, высокая прическа съехала набок, и было видно, что волосам давно уже требуется мытье. Саму ее это не беспокоило, равнодушный ко всему взгляд следовал за Советником.
Еще неделю или две назад она время от времени задавала Советнику вопросы. Разные — и касательно дальнейших планов, и по другим поводам, не менее значимым. Но постепенно ее перестали интересовать ответы. И в последние дни она часами неподвижно сидела в кресле, оживляясь только тогда, когда Магистр снисходил до того, чтобы говорить с ней. А он не часто баловал ее вниманием. Всем, кому это было небезразлично, уже давно стало ясно, кто на самом деле командует в этом великом походе. Те же, кто не понимал этого, в один прекрасный день встречались взглядом с Советником, после чего никакие вопросы уже не тревожили их души. Сам Берг, больше по привычке, продолжал обращаться к Tee как к госпоже, но это было лишь пустой формальностью. И приказы, подписываемые ею, герцогиня не читала: раз Советник говорит, что под пергаментом должна появиться ее подпись — значит, так надо.