Каждый раз, когда носилки проплывали мимо косогора, Вилар задерживал дыхание. Однако ориенты равнодушно шагали дальше, поднимая ногами белый песок.
— Разве путь вдоль берега короче? — спросил Вилар.
— Путь длиннее, зато легче, — ответил Йола и указал вверх. — Там пыль и сухой ветер. Морскому народу без морского воздуха плохо.
Воздух был поистине прекрасен: прозрачный, свежий, бодрящий. Даже песок, вылетая из-под ног ориентов, падал очищенными кристаллами.
Ориенты шли, не сбавляя темпа. Монотонный шум волн, размеренное покачивание носилок убаюкивали. Вилар то погружался в дрёму, то смотрел в широкие спины. Одна четвёрка носильщиков сменяла другую. Время от времени Йола брал Вилара за запястье и беззвучно шевелил сморщенными губами.
— Пора, — наконец сказал старик.
Несколько часов пролетело в попытках подняться на край обрыва. Для крепкого мужчины нет ничего проще, чем взобраться наверх, держась за сброшенную верёвку. Однако с тяжёлой ношей, требующей бережного обращения, задача казалась почти невыполнимой.
Когда носилки вставали свечой или наклонялись набок, Вилар кусал губы до крови и сжимал кулаки. Посматривая на багровое солнце, готовое нырнуть в море, просил людей поторопиться. Наконец, увидев сумеречную пустошь, измученно улыбнулся — самое страшное уже позади.
Чем дальше от моря уходили ориенты, тем надсаднее становилось их дыхание. Привалы участились, участилась смена носильщиков. Луна спряталась за тучи, и ночь укутала путников непроглядной мглой.
Раздался дикий, угрожающий рёв. Его подхватили рвущиеся в надрыве звериные глотки. Ориенты закричали. Нет… Это был крик не охваченных страхом людей, крик не загнанных животных и не затравленных птиц. Этот крик нёсся, словно мощная волна, сокрушая всё вокруг и вселяя в сердце ужас.
Внезапно наступила тишина, настолько душная и необыкновенно плотная, что Вилар испугался — оглох. Несколько раз с усилием сглотнул слюну, уловил хриплое дыхание людей и только тогда почувствовал жжение в распоротых верёвками ладонях. Такой жуткой сказки о морском народе он не слышал…
День тянулся так же медленно, как и ночь. Теперь ориенты во время привалов сидели с закрытыми глазами и пели. Вилар сначала пытался заглушить их протяжное «м-м-м» думами, затем считал секунды, складывал их в минуты, а потом ловил себя на том, что его мычание перекрывает голоса ориентов. После таких привалов шаг морского народа вновь становился лёгким и быстрым, и Вилар, покачиваясь на носилках, на время забывал о боли.
— Скоро! — произнёс Йола.
Вилар приподнял голову и рассмеялся. На горизонте виднелся замок. Солнечные лучи отражались от блестящих козырьков на каминных трубах и создавали над зданием нимб.
Пронзила внезапная мысль. Смех застрял в горле. Не в силах совладать с волнением, Вилар вцепился в верёвки. Признаться или промолчать? Но это так низко — струсить в последнюю минуту, когда есть возможность всё изменить.
— Я должен кое в чём признаться.
В глазах старика появилась тревога.
— В замке живёт правитель Порубежья — Адэр Карро. Его отец, Великий Моган, лишил морской народ свободы, воли и земли, — сказал Вилар и заметил, как напряглись мышцы носильщиков, как женщины, всю дорогу шедшие сбоку от носилок, отстали, как заострился кончик носа Йола. — Опустите меня на землю.
Ориенты подчинились.
— Я не подумал, что это для вас важно, — продолжил Вилар. — Я не подумал о вас. Оставьте меня здесь. Забирайте носилки и уходите. Я не пропаду, до замка рукой подать. Мне уже намного лучше, честно. И я никому не скажу, как здесь оказался. Даю слово. И ради бога, простите меня.
Люди молчали, исподлобья бросая взгляды на Йола, а старец смотрел вдаль.
Адэр сидел на той же ступени, где некогда сидел Вилар. Надежда жила пять долгих дней. Теперь она билась в предсмертных конвульсиях.
Адэр вскочил и, запрокинув голову, закричал:
— Обманщик! Подлый обманщик! Лгун! Предатель!
Он кричал, брызжа слюной и потрясая кулаками. Звериная злость хлестала раскалённой лавой. Слуги со страхом выглядывали из окон и прятались за шторами.
Адэр замолчал на полуслове. На горизонте при полном безветрии появилось завихрение пыли. Явно не от автомобиля — не та скорость и не те размеры. Но и в одиночку человек не мог сотворить столь заметную пелену.
— Я убью тебя, если это не ты, — прохрипел Адэр.
Он бежал изо всех сил, не замечая ни камней, ни ям. Он уже не бежал, а летел на одном бескрайнем выдохе, не чувствуя ног, не слыша сердца. Он ветер, для которого нет времени, расстояния и преград.
Адэр упал на колени. Вцепившись в верёвки, зарылся лицом в колючее одеяло. Слыша, как плачет и смеётся Вилар, смеялся и плакал сам.
Провёл ладонью по щеке друга, сжал плечо:
— Я боялся, что больше тебя не увижу. — Посмотрел на смуглых людей в серых просторных одеждах. — Это они тебя нашли?
Вилар кивнул:
— Они. Это ориенты — морской народ.
Часть 06
Старик сбросил с кровати подушки. Присев на перину, несколько раз подпрыгнул. Ориенты перенесли Вилара с носилок на постель и выскользнули из комнаты.
Адэр привалился плечом к стене возле изголовья:
— Я отправлю кого-нибудь в город. Но боюсь, врач приедет только завтра.
Вилар тепло посмотрел на старика:
— Врач не нужен. У меня есть Йола.
Старец помог Вилару снять рубашку и перевернуться на живот. Адэр выпрямился, увидев спину друга, всю в лиловых синяках и ссадинах. Узловатые пальцы старика пробежали вдоль позвоночника, надавили на плечи и шею. Морщинистая пятерня легла на затылок и чуть заметно напряглась. На впалых щеках друга заиграл румянец, дыхание выровнялось. Вилар сомкнул веки. Йола укрыл его одеялом и заботливо подоткнул края.
— Ты можешь остаться? — спросил Адэр, когда друг уснул.
— Йола должен остаться. Ориенты сейчас уйдут.
— Сейчас? Через пару часов стемнеет.
— Здесь сухой воздух. Тяжело дышать.
Адэр жестом приказал Йола следовать за собой.
Сад встретил запахом молодых трав и распустившихся цветов. На газонах вращались фонтанчики, распыляя воду.
Старик глубоко вздохнул:
— Одну ночь они спать тут. — Указал на замок. — Йола спать там.
Слуги предложили вынести в сад кушетки; ориенты, скупо улыбаясь, объяснили, что не привыкли спать над землей. И вскоре траву под деревьями укрыли толстые пледы.
Адэр с Йола разместились в одной спальне с Виларом. Старец лёг на полу, Адэр сел в кресло. Йола рассказывал, Адэр хмурился.
Далеко за полночь рассказчик утомился и вяло произнёс:
— Вилар встанет. Йола поможет. И женщина.
— Какая женщина?
— Вилар звал её. Всегда звал. Малика.
— А без Малики нельзя?
— Можно, но будет долго.
Старик зевнул, через пару секунд послышался храп.
Утром ориенты собрались на кухне. Гюст сообщил им, что правитель отлучился по делам и просил не ждать его возвращения.
Посёлок проснулся. Хозяйки с корзинками наперевес потянулись по узким улочкам к местному базару. Молочник, выкрикивая: «Покупаем!», катил перед собой скрипучую тележку. Старик, сидя на деревянном крыльце в кресле-качалке, пролистывал газету. Через пыльную дорогу перебежали куры и с возмущённым кудахтаньем побежали обратно.