Черты лица Анатана исказились. Теперь Адэр знал — от страха и отвращения.
— Я пришлю тебе топливо. Много топлива. Чуть позже арендую в отделении банка сейф, чтобы ты ничем не рисковал. Сейчас твоя задача найти лагерь.
Драй хлопнул ладонью себя по лбу:
— Их же надо покормить!
— Надо камни забрать, — произнёс Адэр и спросил у стража: — Сколько у тебя людей?
— Я один.
Адэр выудил из кармана деньги. Хотел сунуть калеке в руку, но, взглянув на уродливые холмики вместо пальцев, положил на стол:
— Наймёшь проверенных людей и установишь в конторе круглосуточную охрану.
Страж сгрёб банкноты:
— Двадцать моров?
— Мало?
— Да тут столько будет охраны!..
— А я отказываюсь, — упорствовал Анатан. — Пусть Драй «Котлом» занимается.
Драй вместе со стулом отодвинулся от стола и вытянул искривлённые ноги:
— Как?
— Мы с Маликой отправляемся в постоялый двор, — сказал Адэр. — Вечером увидимся.
— У нас нет постоялого двора, — проговорил страж. — Можете у меня переночевать.
— Или давайте ко мне, — предложил Драй.
Нет… Всё что угодно, но только не искалеченные руки-ноги и эта вонь…
— Мы возвращаемся в «Рисковый», — сказал Адэр и вышел из каморки.
— Скажете Криксу и Тасе, что я задержусь, — донёсся голос Анатана.
Нещадно палило солнце. Вдалеке редкие деревья и кустарники погружались в искристое озеро. Как Адэр ни стремился приблизиться к воде, она отодвигалась, и расстояние между миражом и машиной оставалось неизменным.
— Вы закроете лагерь? — спросила Малика, глядя на блеск и переливы раскалённого воздуха.
Адэр усмехнулся. Мало того что лагерь останется нетронутым, «Котёл» будет беспрерывно наполняться смертниками.
— Прошу вас, проявите милосердие к несчастным людям.
Сначала ей была нужна справедливость, затем сочувствие, сейчас милосердие. К чему она будет взывать завтра?
— Это не люди, — сказал Адэр. — Это убийцы и насильники.
— Их приговорили к лишению свободы, а не к смерти, — упиралась Малика.
— Когда суд человеческий бессилен, его место занимает Божий суд.
— Какой же это Божий суд? Их жизнью распоряжался наместник. Теперь вы хотите быть палачом?
Адэр резко затормозил. Малика едва успела упереться в ветровое стекло руками.
— Хорошо, я сжалюсь и отпущу всех убийц восвояси, — сквозь зубы цедил Адэр. — Пусть гибнут люди и пропадают дети, пусть земля вздувается буграми могил. Тогда ты будешь счастлива?
Малика распахнула глаза:
— У вас тёмная душа. Вы в ней заблудились.
Адэр вдавил педаль газа в пол.
Вид за окном изменился. Недавно вокруг простиралась пустошь, усыпанная огромными камнями. Потом колея побежала через рощицу и, вынырнув из скудной тени деревьев, оказалась взятой скалами в тиски. Вскоре проезд сузился настолько, что, проезжая мимо отвесного склона, автомобиль цеплялся боковыми зеркалами за сухие ветки, торчащие из расщелин.
Адэр с тревогой смотрел вперёд. Он бы повернул обратно, но не было площадки, пригодной для разворота. Наконец машина выкатила на более-менее просторный пятачок. Сбоку, в скале темнела пещера; солнце освещало ровное дно и низ стен, покрытых солевыми разводами.
Адэр сдал назад; салон утонул в полумраке грота. Заглушив мотор, бросил Малике:
— Жди здесь.
— Не стоило волноваться. Я не боюсь солнца.
— Меня больше волнует кожа сидений, — сказал Адэр и выбрался из автомобиля.
Вскарабкался по скользкому пологому склону, оглянулся на шедшую сзади Малику и двинулся по проходу между обломками скал.
Раздалось тихое «ох», послышались хлопки по платью. Упала? Адэр усмехнулся и переключил внимание на непонятный шум: будто по камням шуршали тонны песка, падая с большой высоты. Нет. Так ревёт горная река, обрушиваясь со скалы.
— Вы идёте в ущелье Испытаний? — прозвучал встревоженный голос Малики.
Адэр прибавил шаг. Его тёмная душа неслась навстречу неизведанным ощущениям. Если одни лишь раскатистые звуки заставляют сердце судорожно биться, а кровь стучать в висках, то что же ждёт его, когда алмазные брызги водопада накроют с головой?
Вскоре все звуки перекрыл грохот. Сквозь него пробился крик Малики:
— Стойте!
Адэр обогнул валун-великан.
— Стойте!
Ужас в её голосе заставил остановиться. Малика вцепилась Адэру в рукав. Ткань передала телу неуёмную дрожь пальцев простолюдинки.
— Возвращайся, — прокричал Адэр, глядя в посеревшее лицо.
Малика крепко схватила его за локоть, притянула к себе и, приподнявшись на носках, сказала в ухо:
— Мы здесь не одни.
Адэр посмотрел по сторонам. Лучи солнца пробивались сквозь рваные облака. Тени глыб и камней меняли очертания, отчего казалось, что всё вокруг находится в непрерывном движении.
— Это тени.
Малика вновь притянула его к себе:
— Справа.
И тут Адэр почувствовал взгляд — не зверя, не хищной птицы, — злобный взгляд человека.
— Кто здесь? — прокричал он во всё горло. — Выходите.
Из-за валуна показался рослый мужик: лохматые седые волосы, лицо в шрамах, под нависшим лбом колючие глаза. Одет в рваную одежду. На ногах стоптанные ботинки. В изуродованных подагрой руках кнут из перевитых верёвок.
Адэр закрыл собой Малику. Мужик почесал концом рукоятки за ухом, указал на дорожку, ведущую вниз.
Адэр оглянулся в поисках пути для отступления и похолодел. Сзади стоял обнажённый по пояс человек в штанах-лохмотьях, подвязанных шнуром. Тело было изуродовано рубцами, словно поезд протащил горемыку по шпалам. Человек жестом указал на ту же дорожку.
Крепко держа Малику за ледяную руку, Адэр брёл между камнями. Мыслей не было. Внутри царила пустота, и всё происходящее казалось сном. Через кончики пальцев Малики ему в ладонь бился страх, ещё глубже загоняя в состояние крайнего недоумения: разве в жизни такое бывает?
Сколько они шли — пять минут, час, вечность? Шум водопада теперь доносился с другой стороны гор. Солнце клонилось к верхушкам валунов, удлиняя тени. Послышался шум прибоя. Адэр взглянул на Малику. Она коротко кивнула — их ведут к морю.
Тропинка нырнула в полукруглый межгорный провал и вывела к костру, возле которого развалились несколько человек, изувеченных, немытых, нечёсаных. С трёх сторон высились горы, виднелись глубокие продольные трещины и чёрные пещеры. Далеко впереди море сливалось с небом, как из-под земли раздавался мерный звук волн, бьющихся в скалу. Сбоку жались друг к другу ветхие постройки из глины и камня, накрытые дырявыми крышами. Между вбитыми в стены палками была протянута верёвка. Ветер трепал развешанные лохмотья. Возле корыта спиной к костру сидел на корточках старик-карлик.
— Встречай, Оса, гостей, — проговорил мужик с кнутом.
Оса — узкоплечий оборванец с пугающими углублениями под рёбрами (словно живот прирос к хребту), с потускневшей татуировкой-крестом на впалой груди — поворошил хворостиной угли.
— Куда путь держим? — проскрипел он, точно у него в горле закрутились несмазанные колёса.
— На прииск «Рисковый», — ответил Адэр.