Солнце зависло в зените. Деревья походили на сверкающие бирюзовые снопы и даже пятнышком тени не омрачали гладкие, словно отутюженные полянки. Всё вокруг было чистым, светлым, безмятежным. И не верилось, что в нескольких милях отсюда находится ад, на заднем сиденье лежит труп, а над ним всхлипывает изувеченный ребенок.
Машина проехала вдоль чёрной кованой ограды и затормозила перед ажурными воротами. Сквозь широкие просветы просматривались три аллеи, похожие на растопыренные зубья вилки. Фонтан с птицами из молочного мрамора и пирамидальные кипарисы закрывали парадный вход в старинный замок.
Привратник — кряжистый старик в униформе — отворил ворота. Выслушав Крикса, указал на аллею, бегущую к правому крылу замка.
Обогнув флигель, командир направил машину к белому зданию, окружённое столетними дубами. Под пение невидимых птиц и перестук дятла в распахнутых окнах вальсировали кружевные занавеси и пританцовывал флюгер на ломаной крыше.
Автомобиль остановился возле двери с решётчатым оконцем и вывеской «Клиника маркиза Яриса Ларе».
Крикс с сомнением взглянул на Адэра:
— Вы сможете выйти из машины?
— Бери ребёнка.
Адэр взял тело Малики, Крикс прижал к себе дрожащего мальчика. Выбежавшая сестра милосердия — в белоснежном строгом платье, накрахмаленной шапочке и ботиках на резиновой подошве — провела посетителей в смотровую комнату, пропахшую лекарствами и средствами для дезинфекции.
— Располагайтесь. Маркиз Ларе сейчас придёт, — сказала она и удалилась.
Крикс умостился с Вайсом на скамье. Адэр положил Малику на кушетку и подошёл к окну, из которого открывался вид на тихий парк, наполненный сочными весенними красками. Но окружающая красота не гармонировала с состоянием души, и Адэр вернулся к кушетке. Усевшись на стул, опёрся руками на колени, ссутулился.
— К вашим услугам, — прозвучал от порога хрипловатый голос.
Адэр поднял голову. Человек средних лет — короткий ёжик посеребрённых волос, очки в золотой оправе — расширил глаза. Шагнул назад, выглянул в коридор, словно усомнившись — в своей ли клинике он находится. Проверил, на все ли пуговицы застёгнут врачебный халат.
— Мой правитель?..
Адэр встал, коротко кивнул:
— Маркиз Ларе!
— Очень неожиданно… Мне доложили, что приехали с прииска.
— Маркиз, осмотрите ребёнка.
— Сначала я осмотрю вас, мой правитель.
— Я в порядке.
— Но вы весь в крови!
— Это не моя кровь. Осмотрите ребёнка.
Ярис Ларе направил взгляд на кушетку:
— А это?
— Это труп. Маркиз, не теряйте время.
— Прошу вас, — сказал Ярис Криксу и вывел его вместе с Вайсом из комнаты.
Адэр повалился на стул, уронил голову на грудь. Время остановилось.
— Мой правитель…
Адэр оглянулся. За плечом стоял доктор.
— Почему вы до сих пор здесь, маркиз?
Ярис нахмурился:
— Я уже осмотрел мальчика. — Отодвинул от стола кресло. — Прошу вас, пересядьте.
Расположился на стуле напротив Адэра. Зачем-то включил настольную лампу и впился цепким взглядом Адэру в лицо:
— Вы себя хорошо чувствуете?
— Я несколько дней не спал и плохо ел. Но сейчас разговор не обо мне. Как ребёнок?
— Сильно истощён. Крикс сказал, что его нашли в горах.
— Да… в горах…
— Мальчик неоднократно подвергался физическому насилию. На пятках застарелые следы ожогов. На спине…
— Довольно подробностей, — перебил Адэр. — Вы оставите его в клинике?
— Нет, мой правитель. Всё, что я могу — это дать успокоительное, что, собственно, я и сделал. Ребёнку нужна помощь квалифицированного специалиста. Его надо показать психиатру. — Ярис покосился на кушетку: — А это?
— Это Малика Латаль.
— Ваша сопровождающая дама?
— Вы помните её? — удивился Адэр.
— Как можно забыть такую яркую особу? Что с ней случилось?
— Мы нашли её в горах вместе с мальчиком.
— Вы принимали участие в поисках?
— Да, — выдохнул Адэр. — Мы искали её пять дней. Я хочу получить заключение о смерти девушки.
Ярис нажал на кнопку вызова. В комнату заглянула сестра милосердия.
— Пусть санитар прикатит тележку для трупов, — распорядился маркиз и обратился к Адэру: — Сейчас её перевезут в морг. Завтра я отправлю заключение к вам в замок.
— Нет, маркиз! Вы осмотрите девушку здесь и сейчас. И сразу дадите мне заключение.
— Я провожу вскрытие в морге.
— Никаких вскрытий, только осмотр.
— Вы хотите забрать тело?
— Да.
Ярис поднялся из-за стола:
— В таком случае я провожу вас в комнату ожидания.
— Маркиз Ларе! Не теряйте время, — произнёс Адэр и повернулся вместе с креслом спиной к кушетке.
Послышалось дребезжание стекла в дверце шкафчика, звук разрываемой бумаги, хлопки резиновых перчаток, шуршание дерюги. Надрывный вздох Яриса заставил Адэра оглянуться.
— Вам лучше не видеть, — сказал маркиз надломленным голосом. — Не надо смотреть.
Адэр вжался в кресло:
— Что там, маркиз?
— Значит, это Малика.
— Да.
Казалось, что невнятное бормотание, сопровождаемое шаркающими шагами и скрипом кушетки, никогда не прекратится.
— Не молчите, маркиз!
— Она умерла, вероятнее всего, от кровоизлияния в мозг. Без вскрытия невозможно установить точную причину смерти.
— Когда… — Адэр с трудом протолкнул комок в горле. — Когда она умерла?
— Не более двух часов назад. Плюс-минус полчаса. Нет трупных пятен, и тело ещё не окоченело.
Адэр стиснул подлокотники кресла. Он нёс Малику, когда она была ещё жива. Он хотел бросить её возле Великкамня, когда она ещё дышала. Он вез её в машине и не знал, что она умирает! Быть может, она умерла, когда он пил вино.
Вновь прозвучали хлопки перчаток, в умывальник ударила струя воды.
Ярис положил на стол очки. Вытирая салфеткой лицо, сел напротив Адэра:
— В такую жару нельзя вести труп в машине. Он… она в плохом состоянии. Мои люди подготовят девушку к погребению. Родственники пусть приезжают за ней с утра пораньше, пока более-менее прохладно.
— Оставьте меня.
Ярис понимающе кивнул:
— Я распоряжусь насчёт ванны и подберу вам одежду.
Маркиз пошелестел за спиной Адэра тканью и удалился. Прошло несколько минут, пока Адэр заставил себя подняться с кресла. Ещё несколько минут заставлял себя повернуться к кушетке. Тело Малики было накрыто простынёй, и если бы не пятна крови на ткани, то можно было решить, что девушка спит, укрывшись с головой.
Адэр потёр лоб. Где найти в себе силы перешагнуть этот день? Скорбное событие, произошедшее по его вине, не должно омрачать его путь к вершине славы.
Похороны матери канули в небытие — в памяти годовалого ребёнка и горе, и радость не оставляют следа. Во всех траурных процессиях Адэр плёлся за широкой спиной Великого и при первой же возможности незаметно уходил. Но то, что над телом усопшего положено произносить речь, он знал. Для очистки совести хотел что-то сказать, и не смог выдавить ни слова. К чёрту пустые слова! Надо попрощаться и уйти.