Командир затормозил возле небольшого дома с тёмным окошком и высоким приступком перед закрытой дверью. Двор, покрытый пучками пожухлой травы, не был огорожен. На крючке, прибитом к перекошенной будке, висел ошейник. На верёвке одиноко трепыхалось заштопанное полотенце.
Сжимая руль, Крикс смотрел в пустоту и хмурился.
— У нас мало времени, — напомнил Адэр.
Командир шумно выдохнул, вышел из машины и перестал походить на грозного стража. Нерешительной походкой приблизился к двери, тихонько постучал. Сделал шаг влево, шаг вправо, упёрся рукой в дверной косяк, прислонился к нему плечом.
Дверь отворилась, и на пороге появилась женщина в белом платке, наброшенном поверх ночной рубашки. Адэр не видел выражения её лица, скрытого сгустившейся тьмой. Не слышал разговора. Он смотрел на женские руки, стискивающие на груди концы платка, и чувствовал, как трясутся его колени.
Мать Вайса медленно подошла к автомобилю. Взялась за ручку дверцы и замерла. Всё, что рассмотрел Адэр, это большие блестящие глаза. Большие не по размеру, а по величине и силе единственного чувства. В них не было слёз — она давно их выплакала. И не было счастья — она давно перестала его ждать. В глазах матери застыл огромный страх.
Адэр, если бы мог, выскочил бы из автомобиля и закричал: «Да смотри же быстрей!» Но не меньший страх приковал его к креслу — а вдруг и он, и Крикс ошиблись?
Женщина открыла дверцу — салон наполнился мягким светом — и рухнула на колени. Командир хотел поднять её, но она оттолкнула его руку. Осторожно коснулась пальцами стопы спящего ребёнка, прильнула губами к следам ожога на пяточке. Взобралась коленями на порожек автомобиля. Стискивая концы платка, раскинула руки и, закрыв собой мальчика, превратилась в белую птицу, оберегающую сон птенца.
— Ветер горы облетает, баю-бай.
Над горами солнце тает, баю-бай.
Месяц солнце провожает, баю-бай.
По горам один гуляет, баю-бай.
Часть 16
Прошла отведённая на поездку неделя. Потянулись дни мучительного ожидания. Вилар убеждал себя, что причиной задержки Адэра и Малики стали дороги, то есть их отсутствие. Каждый раз, подходя к окну, надеялся увидеть летящий к замку автомобиль. Но, увы! Вглядываясь в безбрежную пустошь, видел только пустошь и думал: «Завтра. Они приедут завтра».
Приходило завтра, и послезавтра, и следующий день.
Охранители и секретарь, привыкшие к своенравию своего господина и к его затяжным загулам, решили, что Адэр уехал с Маликой подальше от сурового Муна, чтобы тот не мешал им развлекаться. Но и они уже выглядели встревоженными.
Этой ночью Вилар так и не сомкнул глаз. Когда перед рассветом сгустились сумерки и до предела потемнели мысли, Вилар вышел из своих покоев и спустился в холл. Нырнуть бы под лестницу и позвонить Трою Дадье. И тезарская армия мощной волной покатится по всему Порубежью. Трой придумает, как объяснить Адэру внезапное вторжение. Но он сам не сумеет объяснить другу, зачем взломал замок, недавно врезанный в дверь комнаты с телефоном.
Вилар ходил по холлу от камина к камину, от стены к стене и обратно, борясь со страхом перед гневом Адэра. И уже собрался отдать охранителям приказ выбить дверь, как караульный крикнул: «Автомобиль правителя!»
Замок будто только этого и ждал. В залах и коридорах загорелись люстры, где-то хлопнула оконная рама, из служебного крыла донеслись голоса прислуги.
Уличные фонари проливали тусклый свет площадку перед парадным входом и лестницу. Лабиринт аллей и пустошь тонули во мраке. Вдалеке предрассветную мглу безжалостно таранили два оранжевых солнца. Сквозь полусонный шорох ветра пробивался шум мотора.
Вилар посмотрел на Муна и Йола, замерших рядом с караулом, и отошёл в сторону, чтобы не выдать своего волнения нечаянным жестом или взглядом.
Из машины вышли двое. Оба высокие, широкоплечие, в тёмно-зелёной форме. Один вытянулся по стойке «смирно». Второй взбежал по лестнице. Да это же Адэр!
Где-то на полях разума Вилар сделал пометку, что друг явно заигрался: сначала инспектор, теперь страж. Краем уха слышал его отрывистые приказы, не вникая в их суть. Всё вокруг сделалось неважным, кроме девушки, которая почему-то замешкалась в салоне автомобиля.
Вилар с улыбкой вглядывался в тёмные окна, а смутные предчувствия уже стесняли грудь. С лёгким недоумением посмотрел по сторонам. Ни Адэра, ни стариков. Свет фонарей выхватывал из мглы одинокого стража с военной выправкой, который больше походил на деревянного истукана, чем на человека.
Вилар вернулся в замок, поднялся на третий этаж. На балконе караул преградил ему дорогу: с сегодняшнего дня посещение апартаментов правителя возможно только по его приглашению. Неожиданное новшество выдернуло Вилара из состояния тупой растерянности. Он топтался на месте и не знал, что делать. Кричать в пустоту — глупо, юлить перед караулом — бесполезно. Можно отправить к Адэру секретаря и выпросить приглашение.
Вилар устремился к переходу в другое крыло замка.
— Секретарь у правителя, — произнёс прозорливый караульный.
Решив во что бы то ни стало дождаться Адэра или Гюста, Вилар облокотился на перила балюстрады. Глядя на слуг, снующих по холлу с тряпками и вёдрами, успокаивал себя: ничего плохого не случилось, раз Адэр в замке. Вероятнее всего, на одном из приисков возникли непредвиденные обстоятельства, которые вынудили Малику задержаться. Сейчас друг приведёт себя в порядок и…
От внезапной мысли сжалось сердце. Адэр никогда не позволял себе появляться на людях в таком виде: небритый, нечёсаный, в странной одежде и, самое главное, в чужих сапогах. Адэр никогда не надел бы обувь с чужой ноги. А значит, изменить своим принципам его заставило нечто серьёзное.
Из-за спин караульных выплыл сонный костюмер. Тощая фигура в халате, накинутом поверх пижамы, сгибалась под тяжестью дорожной сумки с гербом Тезара.
— Макидор! — окликнул Вилар костюмера. — Правитель снова уезжает?
— Уезжает.
— Куда?
Макидор пожал плечами:
— Не могу знать, Ваша Светлость. — И двинулся вниз по лестнице.
Через холл прошмыгнули Йола и Мун с перекинутыми через плечи котомками.
— Мун! — крикнул Вилар, но за стариками захлопнулись двери.
Обернулся на звук шагов. По коридору шёл Адэр: безупречная внешность, надменный взгляд, уверенная поступь. И разве что заострившиеся черты лица и несвойственная другу худоба говорили, насколько тяжёлой оказалась поездка по приискам.
— Где Малика? — спросил Вилар, когда Адэр ступил на балкон.
— С каких пор ты интересуешься плебейками?
— Адэр! Пожалуйста! Где она?
— Она сломала ногу. Я отвёз её к доктору.
Вилар схватился за перила:
— Ногу? Как она умудрилась?
— Ты не знаешь, как люди ломают ноги? Одно плохо — этот доктор ни черта не смыслит в переломах. Поэтому, ты уж извини, я забираю у тебя Йола.
Голос Адэра звучал убедительно, но в синих глазах мелькнуло нечто незнакомое — растерянность. И движение, каким он поправил сапфировые запонки в манжетах шёлковой сорочки, было слишком порывистым и не вязалось с величавой осанкой.