— У бати имя есть? — спросил Анатан.
— Бади, — закричали рабочие. — Его зовут Бади.
— Бади! Три шага вперёд! — приказал Крикс.
Из непьющего отряда робко, комкая картуз, вышел невзрачный мужичок — рыжеволосый, лицо в веснушках, торчащие уши.
— Кто за него, поднимите руки, — потребовал Анатан.
Лес рук всколыхнул воздух.
— Кто против?
Одна… две… ну, может с десяток. Кто-то опустил.
— Я продолжаю, — произнёс Анатан. — В связи с увеличением объёмов работ на вашем прииске объявляю о наборе рабочих.
Толпа оживлённо загудела, обсуждая сыновей, братьев и соседей, которые давно елозят ложками по пустым котелкам.
— Тишина! — крикнул Крикс.
— Подать заявки могут только те, у кого будут как минимум двое поручителей с прииска, — сказал Анатан и жестом позвал Бади.
Когда старший распорядитель и новоиспечённый начальник скрылись за дверью проходной, Крикс окинул рабочих взглядом:
— А теперь слушайте меня. Перед тем, как вы получите деньги, я ознакомлю вас с приказом правителя. Скажу своими словами. — Страж вытащил из нагрудного кармана листок, потряс им над головой. — Кто захочет прочесть — подойдите ко мне после собрания. Значит так. Трезвенники получат жалование за неделю в полном объёме. С пьющих бездетных взимается штраф в размере двадцати моров.
Толпа захохотала, засвистела. Посыпались ехидные шутки.
— Да у нас жалование два мора.
Крикс указал на рабочего из малочисленного непьющего отряда:
— Получи жалование.
Оглядываясь на товарищей и отмахиваясь от шпилек в свой адрес, тот подошёл к столу, назвал имя. Не глядя, расписался в ведомости. Машинально взял протянутый стражем холщовый мешочек и уставился на кассира.
— Чего стоишь? — спросила она.
— А деньги?
— У тебя в руках.
Рабочий развязал бечёвку, заглянул:
— Это что?
— Жалование и премия за последние три года.
Трудяга, прижимая к груди тряпичный кошелёк, на ватных ногах вернулся на своё место.
Насмешки продолжали звучать, хотя не так громко и не так едко.
— Ты, — указал Крикс на рабочего из пьющего бездетного отряда. — Получи жалование.
Тем, кто стоял впереди, хорошо был виден стол. Серединка вытягивала шеи. Задние бухтели: «Ну что там?» А там… кассир высыпала из мешочка горку моров и отодвинула в сторону двадцать монет. Остаток ссыпала обратно и протянула посеревшему, как домотканое полотно, мужику.
— Теперь вы, — Крикс направил тяжёлый взор на ватагу, стоявшую посередине. — Штраф десять моров.
Раздались крики: «А чего так?» — «Это нечестно!»
Страж нетерпеливым жестом приказал всем замолчать:
— Остаток зарплаты получат ваши жёны и дети. И с сегодняшнего дня вы уволены.
Гробовая тишина… Казалось, ей не будет ни конца ни края. И вдруг пьющая братия, все как один, рухнула на колени.
— Если найдутся двое поручителей, согласных отвечать за вас головой, вы можете подать заявление с просьбой восстановить вас на работе. И последнее. Каждый раз в день зарплаты я буду знакомить вас с новым приказом правителя. У меня всё.
Крикс развернулся по-военному и вошёл в здание проходной.
Где-то далеко прогремел гром. В воздухе запахло прибитой дождём пылью. А толпа так и продолжала стоять.
Управляющий и его помощник — что тот, что другой чиновники низшего ранга — сидели каждый за своим столом и с унылым видом перекладывали с места на место бумаги.
Недостаток денег на обучение в университете и, главное, отсутствие в венах благородной крови поставили крест на карьерном росте в Тезаре. Поэтому, получив базовое образование, молодые люди, как два подслеповатых крота, которые различают только свет и тьму, с радостью ухватились за предложение возглавить отделение тезарского банка в Порубежье и без лишних раздумий подписали контракт на двадцать лет.
Сколько было планов, сколько надежд: купить дом, обзавестись семьёй, перевезти к себе престарелых родителей. Да разве можно перечислить всё, о чём мечтали амбициозные, с претензиями на честолюбие мужчины. Но как только они прибыли на место проживания и работы в селение Бездольного Узла, поняли, что ошиблись: приняли тьму за свет.
Шли годы. Модные костюмы и шёлковые сорочки давно износились, глаза потеряли блеск, уголки губ сползли вниз. А внутри так и зудело желание вдохнуть горячий воздух тезарских мостовых, нырнуть в многоголосую толпу и навсегда забыть о серых, изматывающих душу и сердце буднях. И сейчас, перекладывая бумаги, они думали о разном, но мечтали об одном.
Заслышав звук затормозившего автомобиля, банковские служащие встрепенулись, поправили застиранные воротнички, торопливо вытащили из ящиков нарукавники.
Раздался стук в двери парадного входа. Управляющий и помощник перекинулись взглядами — обычный стук, а не условный знак. Стук повторился.
Помощник подошёл к двери, поднял козырёк над решётчатым оконцем. Снаружи стояли трое: важные, в деловых костюмах и фетровых шляпах. За их спинами возвышался страж, больше похожий на спортсмена-тяжеловеса, чем на обычного блюстителя порядка.
— Кто такие?
— Наблюдатели, — ответил круглолицый человек в очках, поблёскивающих золотой оправой.
— Какие ещё наблюдатели? — встревожился помощник. — Мы никого не ждём.
Между прутьями просунулся свёрнутый в рулончик листок.
Управляющий и помощник долго изучали документ, отпечатанный на дорогой бумаге, с фотографиями незнакомцев, с печатями трёх стран и с кучей подписей. Переглянулись. Проще впустить высокопоставленных гостей, выслушать и отправить восвояси.
Наблюдатели вошли в отделение банка. Страж закрыл дверь, заложил руки за спину и устремил жёсткий взгляд в коридор, ведущий к служебному входу.
Круглолицый человек поправил на носу очки:
— Я — наблюдатель из Бойварда.
Мужчина с острым загнутым носом приподнял шляпу:
— Наблюдатель из Партикурама.
Приземистый человек с добродушным лицом кивнул:
— Наблюдатель из Маншера.
Не дожидаясь приглашения, гости уселись на скамью.
— Что вас привело к нам? — заискивающим тоном спросил управляющий.
— Вы знакомы с Законом № 797/5? — в свою очередь спросил круглолицый человек.
Управляющий взглянул на помощника; тот еле заметно пожал плечами.
— У вас есть к нам вопросы?
— Видимо, вы не особо хорошо знаете международный закон о банковских наблюдателях. Мы не задаём вопросов. Мы смотрим, как работает банк на территории чужой страны.
Управляющий покачал головой, вспомнив, что месяц назад Порубежье перестало быть колонией Тезара.
— Чаю или воды? — прозвучал голос помощника.
Наблюдатели разом посмотрели на залапанный графин и надколотые глиняные кружки, стоявшие на сейфе, и дружно отказались.
Время тянулось мучительно долго. Солнце уже успело протолкнуть лучи в сквозные отверстия в решётке на окне, скользнуть тонкими нитями по лицам людей и скрыться за крышей дома напротив.
Управляющий и помощник включили настольные лампы и с нарочито занятым видом принялись пролистывать документы. Гости рассматривали давно не крашеные стены, старенький шкаф с перекошенными дверцами, истёртый башмаками пол.