— Их жизни меня не волнуют, — заметил Адэр и мысленно поблагодарил её за равнодушие к судьбам беглых искупленцев.
— Они граждане чужой страны, которые нарушили границу. Нарушителей задерживают, а не убивают.
— Ты забыла, что ракшады — главари шайки уголовников?
— Это надо ещё доказать.
Адэр приблизился к Малике, шепнул ей на ухо:
— Будешь умничать, выгоню к чёртовой матери.
— Осмелюсь вам напомнить, — еле слышно проговорила она, — воин очень знатный и важный в Ракшаде человек.
— Откуда ты знаешь?
— Вы не видели его татуировки?
— Хорошо. Знатный. И что?
— Двадцать лет назад хазир Ракшады не признал права Великого на земли Порубежья, — произнесла Малика, будто не расслышав вопрос.
— Не признал. Но и своих притязаний не выдвинул.
— А почему, в таком случае, ракшады хозяйничают на вашей земле? Воин — важная особа, — повторила Малика. — Если мы возьмём его в плен, хазир Шедар Гарпи будет вынужден обратиться к вам, как к правителю Порубежья, с просьбой выдать воина, и тем самым признает ваши права.
— Большей глупости я не слышал, — рассмеялся Адэр. — Чтобы избежать огласки, Шедар попросту забудет о своих людях.
— Я скажу ещё одну глупость. Хочет Шедар этого или нет, но дело получит широкую огласку, потому что вы сообщите о нарушителях границы Великому — ведь именно его армия охраняет границы Порубежья — и правителям Бойварда и Партикурама. Ракшады добираются до лагеря через горы. Из какой страны они приходят?
— Я хочу сохранить всё в тайне.
— Пока вы будете идти на поводу своего страха…
— С чего ты взяла, что я боюсь? — прошипел Адэр.
Малика зашептала, обдавая его щёку горячим дыханием:
— …Ракшады, тикуры и варды будут грабить ваши земли и убивать ваших подданных. Неужели вы думаете, что такой лагерь один? Хватит бояться! Хватит! Подумайте о людях, которые ждут вашей помощи!
Адэр передёрнул плечами. Когда произошли события, о которых рассказывал Мун? Сорок лет назад, пятьдесят? И все эти годы ракшады и прочая нечисть как пиявки высасывали драгоценные соки из его страны.
— Прижмите международным скандалом Шедару и его пособникам хвосты, — продолжила Малика. — Враги затаятся. Пока они придумают, как оправдаться перед мировым сообществом, вы придумаете, как защитить границы. А банды вылезут из горных нор в поисках новых покупателей. Вам будут нужны люди, мой господин. Много людей, которые лучше всего на свете умеют смотреть и слушать.
Адэр внутренне сжался. Плебейка не может так мыслить!
Малика натянуто улыбнулась:
— Разрешите мне уйти. Я неважно себя чувствую.
Адэр проводил Малику взглядом. Долго смотрел на неплотно закрытую дверь. Вынырнув из оцепенения, вернулся к столу и придвинул план-схему:
— Крикс! Уничтожь всех, кроме ракшадского воина. Он нужен живым и невредимым.
Ориенты и командир стражей покинули кабинет глубокой ночью. В невыносимой тишине при свете настольной лампы Адэр нарочито долго наводил на столе порядок. Выйдя в коридор, посмотрел по сторонам: отправиться в сад или в спальню? Нет… уснуть он не сможет. Тайны и недомолвки Йола не давали покоя. Но был ещё один вопрос, который подтачивал изнутри, расшатывал веру в собственные силы, и от которого зависела честь династии Карро. Его честь.
Адэр прошёл в комнату под парадной лестницей. Борясь с сомнениями, посмотрел на телефон. Если не спросить сейчас, можно пойти неверным путём, и тогда возврата не будет. Поднял трубку.
В ухо сонно пробубнило:
— Приёмная старшего советника…
— Наследник престола, — перебил он безликую телефонистку.
В трубке раздался щелчок, через секунду прозвучал бодрый голос Дадье:
— Рад тебя слышать.
Когда же Трой спит?
— Мы уже на «ты»? — произнёс Адэр жёстко.
— Прошу прощения, Ваше Высочество. Это я спросонья, — проговорил Трой после небольшой паузы. — Слушаю вас.
— Высочеством я был в Тезаре. Сейчас я Ваше Величество.
— Да-да, конечно. Это я по привычке. Слушаю вас, Ваше Величество.
— Последний наместник Порубежья был ставленником Великого?
— Что-то случилось, Ваше Величество?
Адэр еле сдержался, чтобы не перейти на повышенный тон:
— Вам непонятен вопрос?
— Понятен.
— Отвечайте.
— Мой ответ: нет.
Адэр приложил руку к сердцу. Успокойся, хватит так биться.
— В таком случае, кто выдвинул его кандидатуру?
— Вы.
Адэр сжал трубку:
— Я?!
— Да, Ваше Величество, вы. Три года назад на заседании Совета вы лично озвучили имя сановника. Вас поддержало большинство. Хотя, если вы помните, я был против.
Он не помнил… Его прошлая жизнь была похожа на костёр, в нём сгорали дни и ночи, а память о них исчезала подобно легковесному дыму в молчаливом небе.
— Почему вы спрашиваете, Ваше Высочество? Простите… Ваше Величество…
— Хотел отметить прозорливость советника, который оказал протекцию столь изобретательному поданному Тезара. Ещё один вопрос.
— Слушаю вас.
— Я не смог найти причину возникновения Закона Великого о резервациях.
— Ориентов, климов и ветонов.
— Да.
— Вместе — они сила, способная пошатнуть престол. Вам лучше оставить всё так, как есть. Не трогайте резервации. Ещё несколько лет, и эти народы исчезнут.
— Я не спрашивал вашего совета.
Адэр бросил трубку на рычаг, упёрся кулаками в стол. Кто и как вынудил его назвать на Совете незнакомое ему имя последнего наместника? И… неужели сила древних народов в их таинственных способностях? Вряд ли… Этим Тезар не испугаешь. Тем более что никто из простолюдинов никогда не претендовал на трон Порубежья. Не было ни восстаний, ни стихийных бунтов. В таком случае, в чём их сила?
Адэр вышагивал по коридорам, входил в комнаты и залы, стоял возле окон, глядя на далёкие всполохи зарниц. Забрёл в пустующее крыло замка, ожидающее очереди на ремонт. Здесь Адэр ни разу не был. Запах сырости и старости, тусклые лампы, испещрённые трещинами стены и мятые чехлы, скрывающие мебель, напомнили о первом дне в Порубежье. Из-под двери одной из комнат выныривала узкая полоска света.
Адэр жестом подозвал охранителя, наученного всегда быть рядом и в тоже время не попадаться на глаза:
— Чья эта комната?
— Мун поселил сюда Малику, мой правитель.
Адэр постучал. Дверь приоткрылась, лицо овеяло ароматом лесных трав. На пороге возникла Вельма в шёлковом халате, небрежно наброшенном поверх ажурной сорочки. После секундного замешательства сиделка сообщила в глубину комнаты о приходе правителя и посторонилась.
Малика — в ночной рубашке из домотканой ткани, с глухим воротом и длинными рукавами — сидела в постели, держа в руках книгу. Даже мягкий свет настольной лампы под лиловым абажуром не смог придать ей и толики притягательной, покоряющей силы, какая исходила от стоявшей в полутьме девушки.
Адэр без объяснений прошествовал к кровати. Слегка склонившись, рассмотрел название на обложке: «Кардиология».
— Я думал, ночью девицы читают любовные романы.
Малика молчала.
— Оставь нас, — бросил Адэр через плечо.