Вельма выскользнула из комнаты.
— У тебя болит сердце?
— Нет, — тихо ответила Малика.
— Плохо себя чувствуешь?
— Не настолько хорошо, чтобы следить за словами.
Адэр окинул спальню взглядом. Ни статуэток, ни салфеточек на тумбочках, ни милых безделушек, так обожаемых светскими дамами. Старый бельевой шкаф рассчитан разве что на хранение пары обуви и нескольких платьев. А Малике больше и не надо. На подоконнике зеркальце и шпильки — уж точно не её. Сбоку от кровати допотопное кресло — вероятнее всего, для Муна или Йола.
— Не любишь уют? — поинтересовался Адэр.
— Люблю, но здесь я временно. Прислуга живёт в хозяйственной пристройке.
Адэр подошёл к стоявшей возле окна кушетке. На ней, по всей видимости, только что лежала Вельма. Подушка сохранила отпечаток головы, от постели исходил едва ощутимый аромат хвойного леса.
— Вы должны уйти, — проговорила Малика.
— Беспокоишься о своей чести? — спросил Адэр, не в силах оторвать взор от накрахмаленной простыни, повторяющей изгибы тела белокурой девицы.
— О вашей.
Адэр обернулся. На болезненно-бледном лице безразличие, голос тих, как дыхание ветра. Но внешность обманчива, подобно реке подо льдом. Даже этот ответ… разве не дерзость?
— Ты быстро выздоровела.
Малика отвела взгляд:
— За нами приехал Крикс.
— Занятно. Значит, Крикс поднял тебя на ноги.
— Получается, так.
— И ты без чьей-либо помощи выбралась из автомобиля…
— На это не надо много сил.
— …И пришла в мой кабинет.
— Мун настоял.
— С такими переломами, как у тебя, люди лежат месяцами.
— У людей нет Йола.
— И твоё лицо…
— Что с моим лицом?
— Оно почти такое же, как раньше.
— Благодаря мазям доктора.
— Почему ты не смотришь на меня?
Малика уставилась на Адэра:
— Что?
— Человек, который прячет глаза от собеседника, вызывает подозрение в искренности своих слов.
— У меня нет права держать взгляд на собеседнике, положение которого выше моего. Меня двадцать два года учили смотреть в пол.
— Но это не вошло в привычку.
— Не вошло, — согласилась Малика.
Адэр смотрел в её глаза. Чёрные, бездонные и молчаливые.
— Кем была твоя мать?
— Простолюдинкой, если вы об этом.
— Это она научила тебя правильно излагать мысли?
— Она умерла, когда мне исполнилось три года.
Адэр опустился в кресло, немного поёрзал. Тесное и неудобное…
— Я тоже не помню свою мать.
— Я помню, как мама пела.
— Спой.
— Я не смогу спеть, как она.
— А ты по-своему спой.
Малика молчала. Пора бы уйти, но Адэр не мог найти в себе силы подняться. Как только он переступил порог этой комнаты, все тревоги куда-то исчезли. В душе появилась уверенность, что морской народ не подведёт, что Совет будет сформирован в срок, и всё, что он задумал, обязательно сбудется. А тем бесчинствам, к которым он невольно приложил руку, будет положен конец.
Адэр облокотился на колени, потёр ладонями лицо.
И вдруг Малика тихо запела:
— В дубраве притихшей листва засыпает.
Моей королевне без сказки не спится.
Листает луна золотые страницы,
О мальчике-принце ей сказку читает.
По звёздным дорогам тропой пилигрима
Он скачет в далёкой холодной вселенной,
В мою королевну безумно влюблённый,
Твердит как молитву заветное имя.
Пусть сердце твоё полыхает любовью,
Костром разгорится и в небо взметнётся.
Он свет тот увидит, из странствий вернётся,
Моей королевне он станет судьбою.
— В песне ничего не говорится о магах и чародеях.
Малика посмотрела искоса:
— О каких чародеях?
— Которые окружили больную королевну и спасли её от недуга.
— Не королевну, а короля. Они окружили вас, мой господин.
Адэр усмехнулся:
— Как тебе жилось у маркиза Ларе?
— Вас интересуют методы лечения одного из магов? — улыбнулась Малика.
— Отнюдь.
— Маркиз Ларе был очень добр ко мне. Но я скучала по своей комнате. Приехала сюда, а меня в неё даже не пустили.
— Мун оградил тебя от расспросов прислуги.
После недолгого молчания, Малика промолвила:
— Я обязана вам жизнью.
— Не выдумывай. До последней минуты я не знал, что несу именно тебя.
— Вы спасли мальчика.
— Ничего подобного. Он сам побежал за нами.
— Всё равно, если бы не вы…
— Малика! Не делай из меня героя. Тем более что я не верю в героев. Их нет. Как нет трусов. Есть обстоятельства — удачные и не очень, пробуждающие желание действовать или наоборот, забиться в угол и ждать.
Она вздохнула:
— Надеюсь, Вайс обо всём забудет.
— Именно этим сейчас озабочены психиатры Бойварда.
— Вы отправили его на лечение в Бойвард?
— Отправил. — Адэр поднялся. Сделав круг по комнате, вновь сел в кресло. — Мне нужен твой совет.
Брови Малики поползли на лоб.
— Мой?!
— Мне нужен конфидент.
— Конфи… кто?
— Человек, которому можно доверить важное секретное поручение. Иными словами, мне позарез нужен поверенный в моих делах. На время. Притом очень срочно.
— Маркиз Бархат не подходит?
— Конфидент не задаёт вопросов.
— Мун.
— Слишком стар.
Малика пожала плечами:
— Тогда не знаю. Я мало с кем общаюсь.
— Подумай. Не говорит о себе, не обсуждает других, хорошо воспитан, чист на руку, терпелив и настойчив.
— Вы назвали столько качеств… Подождите… Может, ключник?
— Ключник?
— Да, хранитель ключей. Его зовут Тауб. По-моему, только добродетельному и ответственному человеку доверяют ключи от всех комнат, залов, сейфов и складских помещений.
— Хорошо. Я поговорю с ним. Ещё один вопрос. Зачем тебе сиделка?
— Маркиз Ларе настоял. Но если вы против…
— Мне всё равно, — сказал Адэр и вышел из комнаты.
В слабо освещённом коридоре виднелась изящная фигурка девушки. Подойдя ближе, Адэр замедлил шаг, чтобы успеть вдохнуть хвойный аромат её тела и насладиться девичьей красотой: нежным личиком, ложбинкой в глубоком вырезе сорочки и похотливым взглядом.
Вельма присела.
— Завтра придёшь стелить мне постель, — сказал Адэр и направился к лестнице.
Часть 20
Вельма закрыла двери. Прижалась к ним спиной и проговорила с придыханием:
— Таёжный зверь… большой, гибкий, горячий.
— О чём ты? — спросила Малика.
Сиделка подошла к кушетке, принялась перестилать простыню.
— Вельма! Ты меня слышишь?
— Слышу.
— Кто большой?
— Кто-кто? Правитель.
Малика усмехнулась:
— Ты видела таёжного зверя?
— Конечно, видела. Как тебя. Мой брат однажды притащил рысёнка. Три месяца пытался приручить. Потом убил и сшил мне куртку.
— Хороший брат, — пробубнила Малика. — Ты не похожа на ветонку.
— А кто сказал, что я ветонка?
— Рыси водятся только в ветонском лесу.
— Неправда. — Вельма уселась в кресло. — В Лэтэе их знаешь сколько?