— Когда появляются ракшады? — спросил Крикс.
— Я уже говорил — около полудня.
— Откуда приходят?
Хлыст присмотрелся к командиру, сидящему в тени Великкамня, а у того глаза… прям не глаза — две трещины, а из них морозом обдаёт. Неужто пронюхал? Или ждёт, когда он запутается и ненароком выболтает, о чём умолчал? Да только память у него отменная, память уголовника со стажем: каждое слово помнит, чтобы потом за базар не отвечать.
Хлыст выдавил подобие улыбки:
— Ты же знаешь, в провал ведут две тропы. По какой-то придут.
— Что с пленниками?
— Один помер, остальные ползают.
Пять пар глаз проткнули его насквозь. Хлыст облизнул пересохшие губы.
— Вот только не надо корчить из себя святых. Вам ведь плевать на каторжников. Вам нужны ракшады. А если не так, чего ж сразу лагерь не накрыли? — выпалил он сгоряча и всполошился — не этого ли добивается Крикс?
— Ориенты есть? — еле слышно спросил старик.
— Я в провале всего год. При мне ни один ориент не попался.
Командир посмотрел Хлысту за спину. Он обернулся. С пригорка неспешно спускался ещё один боец, и до того он походил на Бурнуса (яма ему пухом), что Хлыст чуть не подавился слюной: такой же крепко сбитый, невысокого роста, с серыми, как сталь, глазами. Даже черты лица такие же правильные, тонкие, и брови точно крылья ворона, вразлёт. Только волосы не чёрные, а нечто среднее между смолью и конским каштаном.
Боец прошуршал сапогами по траве, поникшей на солнцепёке. Нырнув в тень Великкамня, уселся рядом с Криксом.
— Что скажешь, Драго? — обратился к нему командир.
— Он один. Хвоста нет.
— В этом грёбаном провале я стал твоими глазами и ушами, Крикс, — прошипел Хлыст. — Я стал сукой, но не овцой.
— Ладно, продолжим, — на удивление спокойно проговорил командир. — Сколько времени ракшады проводят в лагере?
— Когда нет алмазов и новых пленников, дают нам по мору, чтобы с голоду не сдохли, и сразу уходят.
— На завтра алмазы есть?
— Есть малость.
— А новых пленников нет.
— Откуда им взяться? Вы ж лагерь со всех сторон обложили.
Бойцы переглянулись.
— Значит, ракшады надолго не задержатся, — сказал командир.
— Выходит, так, — согласился Хлыст.
— Иди, погуляй чуток.
Он отошёл к высохшему ручью, опустился на корточки. Вроде бы в мелком, как порох, песке ковыряется, а сам на бойцов зыркает. Сидят, перекидываются невнятными фразами. Старик сцепил на животе пальцы, уронил голову на грудь и будто уснул.
Хлыст вдохнул раскалённый воздух. Вытер рукавом пот с лица. Рубаху расстегнул. Сколько он живёт, а такого пекла в начале лета не помнит. Направил взгляд на горный кряж с другой стороны долины, прислушался. Грохочут родимые, грохочут за отвесной стеной водопады, и от далёких и глухих раскатов даже прохладнее стало.
— Асон! — крикнул командир.
Хлыст юркнул в тень Великкамня. Мазнул взглядом по бойцам, а те как ни в чём не бывало рассматривают свои сапоги.
— С тобой пойдёт Драго, — проговорил Крикс.
— Ещё чего!
— Скажешь: поймал в долине.
— Посмотри на него и посмотри на меня. Я не мог его поймать.
— Тогда скажешь: заманил.
— Да у него на роже написано, что он из вашей братии. Я не мог его заманить. — Хлыст повозил по земле ботинком, поинтересовался вкрадчиво: — Чего ты хочешь?
— Хочу, чтобы мой человек побывал в лагере.
— Меня тебе мало?
— А ночью поможешь ему сбежать.
— Какого хрена, Крикс? — возмутился Хлыст. — Ты велел прийти, я пришёл. Прикажешь рассказать всё заново, я расскажу. Задашь вопросы, я отвечу. Большего от меня не жди.
— Значит, отказываешься.
— Даже если я слеплю легенду, его тут же пришьют.
— Не пришьют. У вас скоро будет некому добывать алмазы.
— Там всё на страхе держится. А такого разве запугаешь? Нет, Крикс, братва рисковать не будет. И я не буду. Я и так по лезвию хожу.
Командир сорвал худосочную травинку, закусил в уголке губ:
— Ладно. Ступай.
— Ты не забыл, что обещал мне?
— Не забыл.
Подхватив вёдра, Хлыст попятился. А просил он немногое: Осу отправить обратно в «Котёл», а его куда угодно, но только не с Осой. И просил так, на всякий случай, если задуманное дельце не выгорит.
— Поклянись, что завтра не забудешь.
Командир еле заметно кивнул. Хлыст повернулся к нему спиной и побежал по шуршащей траве. Сверху припекало солнце, в лицо хлестал пышущий зноем ветер, а внутри от нестерпимого жара шипела кровь.
Глядя Асону в спину, Крикс выплюнул травинку, вытер рот.
— Ты дашь ему уйти? — прозвучал голос Драго.
— Сегодня — да.
— Завтра.
— Этот гад измывался над моим племянником. Такое не прощают. И обещал убить детей Анатана. А такие, как он, слов на ветер не бросают.
Крикс вытащил из-за голенища сапога охотничий нож, принялся точить о Великкамень.
Ещё неделю назад он мог заставить Асона подсыпать дружкам в еду снотворное и без трудностей освободил бы пленников (с бóльшим удовольствием дал бы отраву, если бы бандиты и жертвы не ели из общего котла). А потом с ребятами устроил бы ракшадам засаду. Но Асон сказал, что кое-кто из братков выходит воинам навстречу и ждёт их где-то в горах. Враньё? Возможно. Однако ублюдков пока лучше не трогать.
Была ещё одна причина для сомнений и тревог.
До поисков правителя Крикс никогда не бродил по горам. Даже когда разыскивал двоюродного брата и племянника, шёл вдоль подножия гряды, уверовав в благоразумие кузена. Сейчас приходилось полагаться на компетентность Анатана, точнее, на его рассказ о посещении лагеря и на примитивную карту, найденную им в сейфе друга детства, ныне покойного Лабичи.
Анатан перерисовал небольшой участок цепи скал, через который пролегают две отдалённые друг от друга тропы. В наивысшей точке они сужаются настолько, что идти можно лишь глядя попутчику в затылок. За узкими перешейками тропки вновь расширяются и бегут вниз, в котлован, похожий на перекошенную пивную кружку с отломанным краем со стороны моря. Крутые склоны и дорожки хорошо просматриваются сверху, с утёса, где сидит дозорный или, как его называет Асон, верхогляд, у которого тонкий слух, острый глаз и своеобразный свист. Где-то там, возле тропок, прячутся сторожевые.
В бандитское логово никто незамеченным не пройдёт. Но стоит перекрыть оба входа, останется единственный выход — с обрыва, с головокружительной высоты в море. Верная смерть! И этим лагерь беглых искупленцев напоминал лагерь смертников. Сравнение «Провала» с «Котлом» не давало Криксу покоя. Может, существует ещё одна тропа, которую не разглядел Анатан, а Лабичи умышленно не нанёс на карту. Может, именно по ней приходят ракшады. И не потому ли тёртый калач по кличке Хлыст отказался провести в лагерь Драго? Но если есть тайный путь, почему отморозок до сих пор не сбежал?
Асон взбирался на пригорок. Глядя ему в спину, Крикс прикоснулся к лезвию ножа, слизнул с пальца рубиновую каплю.
С самого начала всё пошло не так, как он представлял себе. Пять дней назад, направляясь к морскому народу, Крикс надеялся, что сможет уговорить Йола дать хотя бы с десяток человек. Но старик оставался непреклонным. Тогда Крикс замыслил обратиться с этой просьбой непосредственно к молодым и сильным мужчинам уже в лагере ориентов. Каково же было его изумление, когда Йола оказался главным старейшиной всех племён, разбросанных по побережью. С таким не поспоришь и через голову такого не прыгнешь.