Малика вздёрнула подбородок:
— Я не болтаю на кухне. Я тоже давала расписку о неразглашении. Наместникам нравился мой голос и мой почерк. И я была единственной, с кем они могли поговорить о своих детях и внуках, которые живут в Тезаре и которые ни разу не приехали к деду.
— Сколько тебе лет? — поинтересовался Вилар.
— Скоро исполнится двадцать три.
— Ты не по возрасту чётко излагаешь свои мысли.
Малика закусила щёку изнутри, чтобы не съязвить. Неуклюжий комплимент. Они думают, что в Порубежье живут одни тупицы.
— Ты ходила в школу? — спросил Адэр.
Он не знает, что ближайшая школа находится за пятнадцать миль от замка. Он ничегошеньки не знает!
— Нет, не ходила.
— Кто тебя учил? Неужели наместники?
— Меня учили все, кому было не лень.
Малика ждала колких фраз, а слышала шум ветра за окном.
Адэр указал ей и Вилару на стулья. Сам сел в кресло:
— Я хочу пригласить в замок самых знатных дворян. Человек сорок. Может, пятьдесят.
— В Порубежье почти шесть сотен знатных фамилий, — произнесла Малика. — Как выбрать из них самых знатных и при этом не оскорбить своим выбором тех, кто не попадёт в ваш список?
— Надо пригласить самых богатых, — откликнулся Вилар. — Тогда точно никто не обидится.
— А как узнать, кто из них самый богатый? — усмехнулась Малика. — Моган Великий освободил местных дворян от уплаты налога на богатство. Раньше они оформляли декларацию о доходах, теперь никто не знает, сколько у них денег.
Адэр окинул её оценивающим взглядом:
— Наместники хорошо над тобой потрудились.
Смутившись, Малика сделала вид, что поправляет платье на коленях. Да, этим людям надо отдать должное. Она была единственным ребёнком в замке. Играть не с кем, озорничать не с кем. Туда не ходи, сюда не залезай, это не трогай. Малика пристрастилась к книгам. Сначала рассматривала картинки, потом научилась читать. А потом приехал наместник, который любил решать кроссворды. Он просто изводил Малику, заставляя выискивать слова в исторических трактатах, справочниках и энциклопедиях. Позже кто-то отметил её почерк. Малика стала писарем. Затем её научили печатать, и Малика стала секретарём. Тут хочешь не хочешь, а будешь вникать, запоминать и думать. За свои труды она не получала ни грасселя. Жалование, притом очень щедрое, выплачивали подставному лицу. Но об этом она никому не скажет. Спасибо, что её поили, кормили, одевали и не заставляли мыть полы.
— Я бы позвал всех дворян, но замок запущен, — проговорил Адэр. — Я хочу, чтобы ты подготовила к приёму комнату собраний.
Малика вытаращила глаза:
— Почему я?
— А кому я должен это поручить? Престарелой прислуге, у которой нет ни фантазии, ни вкуса, или помощникам наместника, которых волнует только Тезар?
— В замке есть Мраморный зал. Большой и очень красивый. Я слышала, что в этом зале как-то собрались полторы тысячи человек.
Адэр придвинулся на край кресла и наклонился к Малике:
— О чём мне с ними говорить?
Она уловила в его дыхании тягучий аромат вина:
— Я не знаю.
Адэр вцепился ей в колено:
— О чём?
Малика глядела на его напряжённые пальцы. Как же он волнуется! Он не сумеет выучить шесть сотен родословных. И сотню не выучит. И не запомнит лица, рассматривая фотографии. У него ленивая память. И больная гордость. Иначе он попросил бы помощи у людей, которые более-менее знакомы с местной знатью.
— Разрешите мне сопровождать вас на приёме, — сказала Малика и удивилась вылетевшим словам. Как такое могло прийти ей в голову? Но отступать было поздно. — Я помню всех, кто приходил к наместникам. Я переписывала много документов. В них мелькали имена знатных людей. Я вела протоколы собраний, а на собраниях иногда обсуждались семьи и род занятий дворян. Я могу быть вам полезна.
— Сопровождающей дамой может быть либо супруга, либо родственница, либо фаворитка. Таковы традиции. — Адэр отпустил её колено и направил взгляд на горку золы в камине.
Малика подавила вздох. Он не поступится собственной гордостью и не пойдёт против традиций. Только в Порубежье нет традиций. Все традиции уничтожены, а новые — некому установить.
Вилар нарушил затянувшееся молчание:
— Надо посмотреть, что из себя этот Мраморный зал представляет.
— Посмотри, — кивнул Адэр. — Тебе всё равно нечем заняться.
И, прихватив бутылку, удалился.
Вилар пересел в его кресло:
— Ну что, Малика, познакомимся поближе?
Его улыбка вызвала в душе приятное волнение. Лицо слегка полноватое, но это ничуть не портило маркиза. Наоборот, придавало ему благодушный и мечтательный вид.
— У тебя удивительные глаза. Ты случайно не моруна?
Малика вцепилась в стул. Под ней словно разверзлась земля.
— Я неудачно пошутил. Извини. — Вилар сжал её локоть. — Я не хотел тебя обидеть.
— Можно мне уйти?
— Зови меня по имени.
— Я не могу.
Вилар придвинулся к Малике ещё ближе и прошептал:
— А ты попробуй.
Притягательный взгляд и бархатный тембр голоса выдали влюбчивую натуру. Показалось, что маркиз сейчас поцелует её в губы. Малика отшатнулась.
Вилар поднялся и, глядя сверху вниз, холодно произнёс:
— Покажи мне Мраморный зал.
Документы лежали на столе и креслах, на подоконниках и стульях. Складывалось впечатление, что помощники наместника специально размножили отчёты, чтобы ещё сильнее запутать желторотого правителя. Нередко появлялось желание вызвать секретаря и препоручить ему изучение нудных бумаг. Адэр тянулся к звонку, но каждый раз чувство собственного достоинства останавливало руку.
Высыпав на стол очередную порцию макулатуры, помощники отбыли в Тезар. Адэр остался один на один с нестерпимой головной болью, которую усиливали визиты Вилара. Друг — ранее степенный и медлительный — словно зарядился необузданной энергией: влетал в кабинет с непонятным блеском в глазах, быстро, в двух словах, рассказывал, как продвигается работа по подготовке к приёму, давал счета на подпись и уносился, будто подхваченный шквальным ветром.
Адэр просматривал документ за документом и не знал, что делать: радоваться крохам, которые имелись в этой стране, или впадать в отчаяние. Общеобразовательные школы расположены только в крупных посёлках. Государственный университет из-за отсутствия финансирования находится на грани закрытия. Есть десяток больниц для бедняков. Владельцами заводов являются иностранцы. С одной стороны, это плохо: налоги идут в казну других государств. А с другой стороны, у людей есть какая-никакая работа. В полную силу работали каменоломни в искупительных поселениях и прииски. Но драгоценные камни уплывали в Тезар. Плата за охрану границ…
Закрыв папку, Адэр подошёл к окну. Взлохмаченные работники скоблили и натирали до блеска парадную лестницу, расчищали аллеи, подстригали кусты.
Наблюдая за усталыми движениями слуг, Адэр с удивлением вспомнил, что слишком долго не покидал замок и не дышал свежим воздухом. Хотя рамы были открыты с утра и до позднего вечера, в кабинете стоял запах залежалых бумаг.