– И слава Богу.
– Ты полюбишь, Адэр. И твои похождения прекратятся.
– Ты сама себе веришь?
Элайна пожала плечиками:
– Я надеюсь.
– Считаешь, что я не люблю Галисию?
Элайна с наигранным видом посмотрела по сторонам:
– А где она? – Вновь направила взгляд на Адэра. – Не отдавай своё сердце кому-то из здешних дам.
– Постараюсь.
– Ты же знаешь отца. Он не позволит тебе жениться по любви. Короли не женятся по любви, как и дети королей. Как дети придворных и титулованных дворян. Тебе придётся оставить сердце здесь, а самому вернуться в Тезар.
– Ты говоришь так, будто я способен на сильные чувства.
– Отец никогда не примет твою избранницу, – промолвила Элайна, словно не услышав его. – Ты женишься на стране.
Адэр насторожился:
– Отец ведёт за моей спиной переговоры?
– Пока нет, но Трой Дадье уже составил список невест.
– Откуда знаешь?
Элайна выдавила улыбку:
– Ты забыл, что мой муж советник Великого?
– Вы с ним почти не видитесь. Что изменилось?
– Тебя выслали из Тезара, и я поняла свою ошибку. Я бы попыталась не допустить этого. – Элайна сузила глаза. – Я тебя расстроила?
– Ничуть. Брак – это клетка для женщин. Мужчина всегда найдёт потайной выход.
– Похоже, ты неисправим. Тогда, что тебя тревожит?
– Абсолютно ничего, – сказал Адэр и прижался губами ко лбу сестры. Его волнения так заметны? Устал держать себя в руках?
– Какой костюм ты наденешь? – поинтересовалась Элайна.
– Еще не решил.
– Решай быстрей. Я хочу определиться с платьем. Наряд сопровождающей дамы должен гармонировать…
– Элайна! – Адэр отодвинул сестру от себя. – У меня уже есть сопровождающая дама.
– Вот как… Кто же она?
– Малика Латаль.
– Маркиза?
Адэр улыбнулся.
– Графиня? – не унималась Элайна. – Неужели обычная дворянка?
– Простолюдинка.
Казалось, сестру хватит удар – лицо побледнело, по шее пошли красные пятна.
– Ты с ума сошел… – прошептала она.
Адэр выровнял спину:
– Забываешься.
Опираясь на его колени, Элайна с трудом поднялась:
– Ты не вправе нарушать традиции…
Адэр встал:
– Ты говоришь о традициях своей страны. Позволь тебе напомнить: сейчас ты не в Тезаре.
Они стояли друг напротив друга. Она прижимала руки к груди. А он… Он поступит так, как решил.
***
Огромное зеркало увеличивало и без того большую гостиную. Вдоль серых с серебряными вкраплениями стен стояли креслица на низеньких ножках. За все предшествующие дни в них никто не сел и вряд ли кто сядет – даже во дворце Могана, забитом до отказа и нужными, и бесполезными людьми, Адэр не любил посетителей в своих апартаментах.
На темном, почти черном паркете белый ковер с серебристой бахромой. Возле окна софа – мягкая, широкая, обитая серой кожей с тисненным серебряным узором. Что то, что другое – в прошлой жизни незаменимые вещи. Со своей возлюбленной Галисией Каналь Адэр развлекался в спальне, с благородными дамами забавлялся на софе или кушетках, а девиц низкого происхождения подминал на ковре. Здесь же, в замке, софу иногда продавливал коленями, открывая или закрывая окно, а ковер протаптывал сапогами, когда не спалось.
Наверное, борясь с бессонницей, Адэр так и бродил бы по ковру, если бы не нашел увлекательное занятие – разглядывание в углах гостиной колонн из аспидного камня с выточенными фигурками девушек. Одной безлунной ночью он установил возле колонн канделябры, зажег полупрозрачные свечи. Повинуясь прихоти ветерка, проникающего в комнату через распахнутое окно, огоньки свечей трепетали, отбрасывая блики на черный камень. Подключилось воображение, и выпуклые силуэты девушек ожили.
Адэр какое-то время наблюдал за их танцем, еще барахтаясь в пучине своих дум. Но взор то и дело останавливался на одной фигурке – тоненькой, изящной, с чудным изгибом рук. Сердце застонало: «Галисия». С этого все и началось.
Каждую ночь Адэр разглядывал девушек, выискивая в них сходство со своими любвеобильными пассиями. Округлые бедра – Маньяра. Большая грудь – Ния. Копна кучерявых волос – Лита. Десятки фигурок – десятки имен. Имена закончились, а вверху на колонне остался еще один силуэт, непокорный теням и пламени.
Как ни старался Адэр оживить фигурку, переставляя с места на место канделябры со свечами, она продолжала неподвижно стоять, вздернув подбородок и вцепившись руками в длинное платье. Адэр копался в памяти до изнеможения, силясь вспомнить еще хоть одну горячую подругу, а на ум приходила невыразительная, холодная и грубая, как камень, особа. И Адэр дал последней девушке имя – Малика, надеясь, что не за горами то время, когда ее место в галерее образов займет желанный предмет страсти и утех.