— Выход в город? — предположил Драго, рассматривая замочную скважину.
Адэр еле сдерживал дрожь. Хотелось быстрее вырваться на волю, сделать глоток чистого воздуха, смыть с себя копоть, улечься в постель и навсегда забыть об этом приключении.
— Нет, не выход, — пробубнил Драго. — Запор хлипкий.
Отошёл от двери. С разбегу врезался в неё плечом — дерево затрещало. Принялся бить ногой. К нему присоединился Адэр. И оба чуть не упали, когда дверь распахнулась. Свет скользнул по каменным лежакам.
— Мертвецкая, — прохрипел Драго.
— Парень! — крикнул Адэр.
Луч фонаря лизнул пол, разрезал чёрную пустоту огромного помещения и упёрся в моранду, стоящего возле непонятного сооружения, накрытого то ли тканью, то ли паутиной.
— Гробы, — прошептал Драго.
— Парень! — позвал Адэр. — Иди сюда!
Моранда улёгся и опустил морду на лапы.
Поборов страх, Адэр подошёл к сооружению, схватил край ткани. Она рассыпалась в пальцах.
Драго снял рубашку:
— Отойдите.
Закрыл рукой нос и несколькими взмахами очистил то, с чего свисала паутина истлевших нитей. Это был конь — белоснежное мраморное изваяние в полный рост. Даже при свете фонаря чувствовалась виртуозная работа мастера: широкий лоснящийся круп, мощная грудь, густая пенная грива и хвост до пола — волосок к волоску. Вдруг показалось, что сейчас конь раздует ноздри и громко заржёт.
Драго замахал рубашкой, освобождая от истлевших покрывал мраморных собак, косулей, львов… То, что при Зерване украшало залы дворца, после его исчезновения перекочевало сюда. Сторонники династии Грассов пытались сохранить хоть что-то. Тайника надёжнее, чем мертвецкая в сгоревшей тюрьме, не придумаешь.
— Здесь ещё комната, — донёсся голос Драго. — Мой правитель! Можете подойти?
Адэр прошёл между лежаками, на которых возвышались ящики и коробки. Ступил в смежную комнату. И тут ящики. Вдоль стен стояли замотанные в тряпки плиты разного размера.
— Я здесь, — произнёс Драго, придерживая одну из плит за верхний угол. — Это картины, мой правитель.
Горя негодованием, Адэр принялся разматывать пропитанные чем-то полосы ткани. Кощунство! Столько лет держать полотна в этом ужасном месте! Кощунство! Направил на картину луч фонаря и глубоко вздохнул — он нашёл то, что искал.
— Их здесь столько, — пробормотал Драго и побрёл вдоль стены. — Тут ещё ящики. Тяжёлые. Что-то звякает. Украшения или серебряная посуда.
— Возвращаемся, Драго!
Парень бежал впереди. Но Адэру уже не надо было указывать путь. Он пройдёт по нему в полной темноте. Глаза, горящие неудержимой злобой, могли бы осветить дорогу и испепелить Урбиса, Эша и всех ветонов вместе взятых.
Адэр первым перемахнул через решётку и схватил старосту за грудки:
— Ты знал, что там!
Урбис выпучил глаза и замотал головой.
— Ты знал и ничего не сказал мне!
Эш вцепился Адэру в плечи:
— Отпустите его!
Парень поднялся на задние лапы, навалился командиру на спину и стиснул в пасти его шею у основания черепа. У Драго и Мебо в руках сверкнули ножи. Эш отпустил Адэра и, сгибаясь под тяжестью моранды, раскинул руки.
— Ты надеялся, что я сгину в тюрьме? — сквозь зубы процедил Адэр.
— Там тюрьма? — прохрипел староста.
— Не зли меня, Урбис!
— Чертежи подземелья утеряны. Наверное, сгорели с архивом. Это правда. Я не знал, что там тюрьма. Клянусь! Вы сами туда полезли. Я не хотел, чтобы вы туда шли.
Адэр оттолкнул Урбиса, поправил на животе пропитанную кровью рубашку:
— Что загорелось первым: библиотека или тюрьма?
— Вроде бы библиотека.
— Из подземелья есть выход в город?
Урбис кивнул:
— Раньше был. Во время землетрясения там рухнул свод. Разобрать завалы невозможно.
Адэр посмотрел в мертвенно-белое лицо командира, согнувшегося под морандой, щелчком подозвал Парня и пошёл по коридору.
В особняке его ждал сюрприз. Точнее, ждал Крикс.
Пока Адэр принимал душ, а Мебо заваривал какую-то траву, пока доктор накладывал на раны швы — в гостиной шла война взглядов. Главный страж Порубежья хмуро взирал на командира защитников и старосту ветонского Совета. А те прятали свои чувства и мысли в глубине стальных глаз. Они не знали, о чём думает мрачный как туча великан, но догадывались, что им придётся держать ответ за чужое безрассудство, если доктор выйдет с неутешительными новостями.
Вилар сидел возле камина и, постукивая пальцами по подлокотникам кресла, смотрел то на глыбу, то на две скалы и не произносил ни слова.
В спальне Адэр и Малика тоже играли в молчанку.
Наконец доктор забинтовал раны на животе правителя и откланялся.
Малика протянула Адэру рубашку: