В ладонь уткнулся мокрый нос. Тёплый шершавый язык прошёлся по пальцам. Адэр похлопал зверёныша по шее. Через силу сделал глубокий вдох:
— Это ужасно.
— Они не были готовы к разговору, — произнесла Малика, следуя за Адэром. — Я не удивлюсь, если они безвылазно просидят в ратуше ещё несколько дней.
— Зря ты отменил Указ о резервациях, — сказал Вилар.
— Ты так считаешь?
— Ты не знаешь причину его появления.
— Знаю, Вилар. Знаю. Самое прочное в человеке — это вера, переданная по наследству. Ориенты, климы и ветоны верят пророчествам Странника. Их сила в их вере. Именно этого испугался Великий. Они ждут законного короля. Ждут с такой страшной силой, что поддержат любого самозванца, который появится в указанный срок.
— Ты рискуешь. Народы обладают уникальными способностями. Если они соберутся вместе, с ними не справиться.
— Если верить пророчеству, у меня в запасе пять лет. — Адэр поднял ветку, отбросил в сторону; Парень с радостным рычанием метнулся в темноту. — Веру меняют только величайшие исторические события. Мне нужны эти народы, чтобы они сами изменили ход истории.
— Прохладно, — зябко поёжился Вилар. — Может, сядем в машину?
Адэр оглянулся на тусклые фары ползущего за ними автомобиля:
— Хочу прогуляться.
— Давайте пойдём через парк, — предложила Малика.
Парень принёс ветку, выплюнул к ногам Адэра и побежал между деревьями, пригибая голову к прелой листве. Над землёй заклубилась лёгкая дымка. Она появилась так же неожиданно, как наступают в Порубежье осенние вечера.
— Эш не обманул, когда говорил о сезоне туманов, — подал голос Вилар.
— В парке есть смотровая вышка, — произнесла Малика. — Не хотите посмотреть на ночной город с высоты птичьего полёта?
Вилар надел на неё свой пиджак:
— В тумане вряд ли что увидим. И ты легко одета.
— Если ветоны будут молчать и завтра… — проговорил Адэр. — В Порубежье десятки искупительных поселений. Есть «Провал», «Котёл». Если не хватит, создам ещё и отдам Лайдару общине тезов.
Даже в дымке тумана было заметно, как расширились чёрные глаза.
— Вы этого не сделаете!
— Почему — нет?
— Вы дали им надежду. Ваши красивые слова — это всё неправда? — Малика встала перед Адэром. — Скажите, что вы пошутили.
— За красивыми словами зачастую скрываются тайные желания. Недаром говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями.
— Вы пошутили!
— Хочешь знать правду? Я не умею прощать. Вот и вся правда.
Малика задохнулась. Схватила Адэра за рукав и притянула к себе. Её лицо пылало, из глаз вылетали искры.
— Скажите, что вы пошутили!
Адэр попытался выдернуть рукав, но цепкие пальцы ещё сильнее вцепились в ткань.
— Малика, довольно! — прикрикнул Вилар.
— Отвечайте!
Адэр посмотрел на Малику свысока:
— Да как ты смеешь от меня что-то требовать?
Она отшатнулась:
— Вы правы. Что может требовать плебейка от взбалмошного и самовлюблённого мальчишки?
— Повтори, что ты сказала!
— Из ваших уст текут медовые реки, но ваша душа полна горькой желчи. И до тех пор, пока глупый мальчишка не пожелает стать настоящим мужчиной, вы так и будете блуждать по дорогам, вымощенным благими намерениями. А мне с вами не по пути.
Пошатываясь и спотыкаясь, она побрела по аллее. Парень припустил за ней следом.
— Малика! — крикнул Вилар.
Адэр одёрнул рукава:
— Тебе тоже со мной не по пути?
Вилар смотрел то на него, то Малике в спину:
— Так нельзя! Малика! Адэр! Останови её!
Он потёр виски ладонями. Что заставило его сорваться? Пиджак Вилара на её плечах. Какой-то пиджак…
— Малика! — крикнул Адэр. — Историю пишут те, кто выжил.
Она остановилась.
— Её пишем мы с тобой. Неужели непонятно?
Малика обернулась.
— Ты можешь навсегда исчезнуть или писать историю дальше. Обе двери пока открыты. — Адэр заложил руки за спину, сжал кулаки и проговорил тихо: — Если заберёшь свои слова, я подумаю, какую дверь закрыть.
Малика не двигалась с места. Туман тонкими щупальцами обвил её ноги, растушевал очертания юбки, размыл контуры груди и плеч. Ещё немного, и между ними встанет стена.
Малика подошла и, низко присев, потупила взгляд:
— Забудьте всё, что я вам сказала. Извините меня.
Адэр свистнул Парню и побрёл по аллее.
~ 50 ~
Не в силах успокоиться Вилар мерил гостиную шагами:
— Как ты могла так разговаривать с правителем? Ни один подчинённый не говорит так с начальником. Ни один слуга не скажет грубого слова хозяину. Ты не знаешь, что такое субординация? Ты забыла, кто ты?