Гора устояла. А значит, божество ветонского народа поистине велико и всемогуще! Вершины получили имена двух влюблённых из легенды — Лай и Дара, — которых навечно разлучили их отцы, а селение Вета переименовали в Лайдару.
Расколовшийся пик горы — не единственное, что поразило людей. Самым загадочным открытием стал грот в Даре. Пророк, прозванный Странником, после посещения пещеры изрёк: «Опусти глаза и посмотри на звёзды. Преклони колено и дотянись до звезды». Позже эти слова стали неотъемлемой частью торжественного ритуала, когда новоявленные короли Дэмора — так в те времена назывались земли морун — выслушивали клятвенные обещания подданных. Сложно сказать, помнил ли об этом народ сейчас, спустя сто лет, прошедших без законного короля.
Перед защитным участком волновалась толпа. Не понимая, зачем их собрали, горожане смотрели то на защитников, то на Эша и Урбиса. Слушая командира, староста мрачнел. Пару раз пытался возразить, Эш обрывал его нетерпеливым жестом и продолжал говорить.
Из-за угла дома показался автомобиль и бегущий перед ним зверь с красными глазами. Толпа раскололась, уступая дорогу.
Затормозив возле башни, Адэр выбрался из машины. Стражи взяли его в кольцо и, соприкасаясь плечами, сопроводили к лестнице, где, в стороне от многотысячного сборища, стояли Крикс, Малика и Вилар.
— Урбис и Эш отказались со мной говорить, — тихо сказал Крикс.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — прошептал Адэр Малике. — Забирай стражей и живо отсюда!
— Пока я рядом с вами…
— Крикс! Уведи её!
Малика выдернула локоть из руки главного стража:
— Они знают, что Великий за вас отомстит. Но с Великим можно воевать. С морунами воевать невозможно.
— Крикс, отвечаешь за неё головой! — приказал Адэр и, придерживая Парня за ошейник, поднялся на лестницу.
Внимание привлёк флаг над дверью. Что-то не так… Что не так? Как и прежде, он был прикреплён к флагштоку неправильно, широкой стороной. Чайка! Теперь она взмывала в небо.
Похлопав Парня по спине, Адэр повернулся лицом к людям. Защитники Лайдары стояли на площади ровными рядами и походили на серый монолит. Справа скучился ветонский Совет в полном составе. Всё остальное пространство занимали собравшиеся горожане. Такую толпу последний раз Адэр видел в Градмире, в день своего рождения. Но та толпа веселилась, шумела, а эта пронзала его насквозь острыми взглядами.
К лестнице промаршировал Эш. Кивнул Адэру и повернулся к ветонам:
— Я впервые ошибся. По Закону Лайдары командир, допустивший ошибку, не может стоять на защите города.
Народ зашумел: «Это самооговор! Тебя убирают! Эш! Мы с тобой!»
Командир вскинул руку:
— Среди защитников оказался человек более проницательный, чем я. Несколько дней назад при свидетелях я сказал ему, что если он окажется прав, то займёт моё место. Имя нового командира защитников Лайдары — Кангушар.
Герцог шагнул из строя, промаршировал вдоль шеренги, приблизился к Эшу и встал спиной к башне. Адэр едва не скорчил недовольную гримасу: не видеть выражения лиц герцога и командира в столь важную в их жизни минуту — большое упущение. Словно услышав его мысли, Эш в полной тишине обошёл Кангушара и обернулся. Для отставного командира происходящее было тяжёлым испытанием, и как бы он ни пытался держать себя в руках, тусклый взгляд и досада в уголках губ выдавали душевную боль.
Эш расстегнул ворот дымчатой, как склоны гор, рубашки, снял с шеи серебряную цепь с малахитовым ключом:
— Передаю тебе ключ от Ворот Славы. — Надел цепь на Кангушара. — Храни его, как я. — И преклонил колено перед новым командиром.
Вслед за ним опустились защитники. Над площадью пролетел многоголосый крик:
— Кангушар — хранитель ключа!
Защитники поднялись как по команде. Эш занял место в первом ряду. Новоиспечённый командир не двигался. Люди не сводили с него глаз.
Казалось, что сейчас прозвучит приказ расходиться, но Кангушар повернулся к Адэру лицом. Командир молчал, за него говорили подрагивающие пальцы. Чрезмерное волнение Кангушара было объяснимо: вряд ли когда-нибудь столь высокую должность занимали молодые люди.
Адэр рассматривал герцога, который увидел в немытом, нечёсаном бродяге человека, отнёсся к нему с уважением, когда остальные втаптывали честь и достоинство пленника в грязь. В голове застучало барабанной дробью: «Ритуал… ритуал…» Кангушар явно чего-то ждёт. Слóва? Взгляда? Жеста? Какой же у них ритуал? Вдруг перед внутренним взором возник фолиант в потёртой кожаной обложке. Какое откровение он читал, вдыхая аромат торжественной тишины? Такой тишины, как в гроте…