Адэр открыл блокнот. Закрыл. Постучал пальцами по переплёту:
— Я не смогу поддержать тебя, Крикс. У меня связаны руки.
— Ваши слова понравятся бандитам.
— А ты им не говори, — улыбнулся Адэр.
— Мне не до шуток, мой правитель. За последний месяц преступность выросла на семь процентов.
— Почему не сказал об этом на заседании?
— Это официальная цифра. В действительности дела обстоят намного хуже. Я не хотел вводить Совет в заблуждение.
Адэр потёр ладонями лицо. Нищета, как и любая беда, не ходит в одиночку.
— Во внутренних войсках вашего отца служат две тысячи наших граждан, — прозвучал голос Малики.
Адэр покосился на неё. Не женщина, а клубок противоречий. В ней странным образом сплетаются ум и наивность, покорность и строптивость, жестокость и милосердие.
— Отзывай порубежцев из армии Тезара, — велел Адэр Криксу. — Прямо сейчас отправляйся в Градмир. Я переговорю с Троем Дадье. Он будет тебя ждать. Можешь идти.
Дадье не опустится до личной беседы с плебеем, даже если этот плебей занимает государственный пост. Криксу не привыкать к субординации — семнадцать лет службы в армии Великого не прошли даром, а потому разговор с Троем через рядового чиновника не заденет его самолюбие.
Адэр посмотрел на Малику. Ей вряд ли посчастливится побывать в Тезаре, где превыше всего ценится чистота знатной крови. Он не позволит отнестись с пренебрежением к его правой руке, а потому никогда не отправит своего старшего советника к Великому.
— Спасибо, что заступились за меня, — сказала Малика.
— Надоели склоки.
— Я не справляюсь и прошу найти мне замену.
— Этого не будет. Не хочу доставлять Совету удовольствие.
Малика принялась крутить пуговицу на манжете:
— Гюст сказал, что вы переселяете меня на свой этаж.
Адэр ослабил галстук:
— Переселяю. И что?
— Я не кобыла, которой без её согласия меняют стойло.
— Мой старший советник не может обитать в нежилом крыле замка.
— Я переберусь в свою старую комнату.
— Если хочешь высокое звание старшего советника опустить до уровня прислуги, давай, перебирайся, — произнёс Адэр и покинул зал.
~ 7 ~
На кофейном столике лежал лист бумаги, испещрённый бисерным почерком. Глядя на него, Патрик Каналь сидел неподвижно уже битый час. Неужели мечты так и останутся мечтами? Неужели все планы рухнут из-за желания Великого хоть чему-нибудь научить Адэра, держа его вдали от Тезара? Наследник не желает заниматься государственными делами? Ну и что? Сколько подобных случаев сохранила история? На трон садились и более нерадивые правители. Им на помощь приходил Совет, брал бразды правления в свои руки и толкал страну вперёд.
Патрик тяжело поднялся и подошёл к окну, ощущая в ногах непривычную слабость. Взору открылась отрадная для души картина: покачиваясь в гамаке, Галисия читала книгу. Ветерок перебирал белокурые локоны. Резная крона деревьев оберегала нежную кожу от солнечных лучей.
Галисия подняла небесно-голубые глаза, опушённые густыми ресницами, и помахала отцу. Патрик махнул в ответ, спрятался за бархатную штору и схватился за сердце.
Галисия… Изящная как лань, утончённая как аромат орхидеи. Многие сходились во мнении, что лучшей партии для Адэра не сыскать, а Великий молчал.
Патрик уже дважды отклонял предложения. Сначала к нему обратился высокопоставленный чиновник из Партикурама. Потом королева Габрила Ок’шер на балу во дворце Могана будто ненароком обмолвилась о своём третьем сыне, которому не терпелось обзавестись красавицей-женой. Намёк Габрилы был заманчив: его дочь — принцесса Маншера! Но она никогда не будет королевой. Патрик долго колебался. Желание увидеть Галисию на троне Тезара возобладало над сомнениями и не позволило возобновить беседу с Габрилой во время её следующего приезда.
Патрик встряхнул головой. Он извернётся ужом, пролезет в любую щель, но Галисия взойдёт на престол рука об руку с Адэром!
Тяжёлые шаги, прозвучавшие в просторном коридоре, заставили прислугу согнуться пополам. Патрик Каналь, провожаемый раболепной тишиной, покинул свой особняк.
Трою Дадье с трудом удалось скрыть удивление, когда дворецкий сообщил о прибытии редкого гостя. За всё время их совместной работы в Совете Патрик Каналь лишь единожды удостоил старшего советника своим визитом. И хотя встреча произошла лет десять назад, Трой хорошо помнил, что они расстались если не врагами, то уж точно не друзьями. Каналь надеялся наладить дружеские отношения между семьями, но Трой сумел отсеять шелуху лестных слов, и в душе остался лишь неприятный осадок.