— Её имени в списке нет.
— Всё? — спросил Адэр, надеясь, что Тауб покинет кабинет и даст ему возможность выплеснуть злость без свидетелей.
Конфидент посмотрел на последний лист:
— Мне велели испросить у вас разрешения на участие вашего рысака в скачках на кубок Маншера. Он двукратный чемпион, и организаторы надеются, что вы не нарушите добрые традиции.
— Когда скачки?
— Тут всё написано. — Тауб положил документ перед Адэром. — Если вы не возражаете, поставьте подпись на заявке.
Адэр сгрёб лист в ящик стола:
— Всё?
Тауб вновь прошёлся по натянутым нервам:
— Организаторы скачек выразили надежду на ваше присутствие на ипподроме Маншера. Теперь всё.
Отпустив Тауба, Адэр заметался по комнате. Чёрт бы побрал Малику с её выставкой! Уже сегодня, невзирая на поздний вечер, он ехал бы в Тезар. Лично проследил бы за подготовкой скакуна и его перевозкой в далёкий Маншер. К чёрту подготовку и перевозку! Окунуться в забытую жизнь, погрузиться с головой в увеселения и вседозволенность, напиться до беспамятства и очнуться в окружении высокородных красавиц — вот чего ему не хватает!
Адэр рухнул в кресло, убрал с Писания папку. Если в этом фолианте находятся подсказки по выходу из сложных ситуаций — достаточно открыть его наугад, взять словари, чтобы определить, на каком языке написан текст, и прочесть подсказку: ехать в Маншер или забыть о скачках.
Адэр раскрыл книгу. В лёгкие хлынул воздух из ущелья Испытаний, пропитанный запахом скал, ароматом трав и влагой ледяных водопадов. На развороте не было ни фразы, ни слова, ни точки! Адэр быстро перевёртывал страницы; запахи сменяли друг друга. Иногда текст шёл сплошной стеной, иногда был коротким, как торопливая записка. Встречались и чистые листы: с десяток на толстый том.
Захлопнув книгу, Адэр потёр лоб. Надо чётко сформулировать вопрос. Бросить всё к чёрту или остаться?
Раскрыл книгу. Пусто! И тот же запах влажных скал. Что он делает не так? Посмотрел вокруг себя, словно хотел убедиться, что никто за ним не подглядывает. Приложил ладонь к груди, опустил на обложку, взял «Откровения», как брал Йола. Открыл. Скользнул взглядом по чистым страницам и с лихорадочной поспешностью затолкал книгу в стол.
— Гюст! Малика приехала?
— Нет, мой правитель, — донеслось из приёмной.
Адэр до поздней ночи ходил по залам, стоял возле распахнутых окон, бродил по безлюдным коридорам. Стражи, вышколенные Криксом, следовали по пятам, но не выдавали своего присутствия неловким движением или звуком шагов.
Покружив по Мраморному залу, Адэр остановился перед одной из картин. Скалистый обрыв. В склоне углубление. Пещера? Берег неровной линией уходит в море. На морской глади искрится лунная дорога, упираясь в размытое пятно, похожее на отпечаток пальца. Вдруг показалось, что по воде пошла зыбь, всколыхнулось отражение звёзд, и вновь всё замерло. Игра уставшего разума… Пора спать.
Адэр поднялся на третий этаж, посмотрел в глубину коридора. Из-под двери покоев Малики выныривала узкая полоска света.
В просторной гостиной на три окна горел ночник под лимонным абажуром. На подоконнике ведро и тряпка. Из мебели один диван, с него вскочила заспанная служанка. Адэр велел ей уйти, толкнул дверь спальни и, помедлив, переступил порог.
Стоя перед зеркалом, Малика вытаскивала из волос шпильки. Видимо, только что приехала и не успела переодеться. Возле босых ног — пыльные лаковые туфли и открытый чемодан с ворохом одежды.
— Сейчас три часа ночи, — произнесла Малика и ногой опустила крышку чемодана.
— Я не смотрю на часы.
Адэр окинул взглядом комнату. Обстановка изысканная, но всё какое-то одинокое: одинокое кресло и одинокая прикроватная тумбочка, на широкой кровати одинокая подушка и одинокая плюшевая собака с тоскливой мордой и унылыми стеклянными глазами. В вытянутом как слеза зеркале отражение одинокой женщины в строгом дорожном платье без претензии на женственность.
На языке вертелся вопрос: «Устала?» Но вместо того чтобы спросить, Адэр сказал:
— Не хватает ковра.
— Я попросила его убрать.
— Приказала, Малика. Всем, кроме меня, ты приказываешь. Но ковёр убрали зря. Я же говорил, что за твои заслуги сделаю для тебя исключение.
— Завтра я объявлю о своей отставке.
— Откуда столько злости? — Адэр кивком указал на собаку. — Любовник не угодил?
Малика повернулась к нему лицом:
— Посмотрите на меня. Я такой же человек, как вы. Две руки, две ноги, голова. Но ваш трон даёт вам право унижать меня. Я очень боюсь, что не выдержу и…
— И?
— Вспылю.
Адэр разлёгся поперёк кровати:
— Иди сюда.
— Надеетесь, что я вспылю сейчас? Нет. Я слишком устала.