— Иди сюда, — повторил Адэр.
Малика шагнула вперёд и уставилась в тёмное окно.
— Зачем ты ходила к Иштару?
— Хотела поговорить.
— Не заставляй вытягивать из тебя каждое слово.
— Хотела узнать, за что ракшады ненавидят женщин. Разговора не получилось.
— Не ходи к нему больше.
— Хорошо.
— Ювелирные конторы Тезара отказались от участия в аукционе.
Малика театрально всплеснула руками:
— Горе-то какое! — Вошла в ванную и закрыла дверь.
Глядя на люстру из маншерского стекла, Адэр горько усмехнулся. Как же плебейка далека от политики! В Краеугольных Землях ни одно серьёзное мероприятие не проходит без участия Тезара. Если Тезар отклоняет приглашение — мероприятие загодя приобретает статус малозначимой и сомнительной затеи. Если кто-то и приедет в Порубежье, то ими окажутся ограниченные в средствах дельцы без имени.
— Вы ещё здесь? — спросила Малика, стоя на пороге ванной и вытирая полотенцем волосы.
— Как идёт подготовка к выставке?
— Маркиз Безбур договорился с театром. Открытие сезона перенесут на другой день.
— Не слышу радости в голосе.
Малика достала из тумбочки расчёску, села на край постели:
— Я хотела провести аукцион в другом месте.
— Где?
— На берегу удивительного залива…
Слушая тихий голос, Адэр смотрел на гребень. Острые зубья впивались в чёрную гриву и плавно скользили вниз. Грива… Самый лучший в мире скакун вышел на финишную прямую…
В лёгкие ворвался запах туманных гор и ледяных водопадов. Но он закрыл книгу и спрятал её в стол. Или не закрыл, и она где-то рядом? Адэр поднял веки. В золотистом воздухе плавали мерцающие пушинки. Это не пушинки — крошечные брызги света от удара лучей в люстру из маншерского стекла. Он провёл ночь в чужой спальне! Как ребёнок забылся сном под мелодичную историю, похожую на сказку.
Повернул голову набок. Малика. Спит. Лежит так же, как он, — поперёк кровати. Ладошка под щекой, на губах улыбка. Видит последний сон. За хрупким плечом собака — скатилась к хозяйке с подушки. А между ним и Маликой гребень — узкая граница между небом и землёй.
Адэр осторожно встал и, стараясь не шуметь, вышел из спальни.
~ 17 ~
Любимое место для утренних и вечерних посиделок впитывало запахи кофе, каш, омлетов и с жадностью ловило смех кухарок и прислуги. Здесь обсуждалось всё: как дворяне ходят, едят, какие носят пижамы и тапочки. Высмеивались привычки и недостатки — знатные люди их за собой не замечали, как не замечали слуг, ошибочно считая их предметами интерьера. Совсем недавно убелённая сединами челядь судачила только о ровне, но по приказу Адэра в замок набрали молодых девиц, длинноногих, грудастых, таким дай только повод — все косточки перемоют.
В стороне от разгорячённых чаем и сплетнями служанок, за двумя длинными столами завтракали отдельно друг от друга стражи и охранители. Сутки напролёт они занимались общим делом, однако общего языка так и не нашли. Охранители, выпускники спецшкол Тезара, презирали стражей, несмотря на то, что выскочки из бедноты когда-то служили в армии Великого и некоторые из них были офицерами. Охранители подчинялись Адэру, стражи — Криксу. Вчера вечером ситуация изменилась: у тех и других теперь один командир — Крикс Силар.
В шуме и гаме никто не обратил внимания на стук двери, пока не прозвучал звонкий голос:
— Я такое расскажу!
Все затихли и направили взгляды на смазливую служанку. Девушка встряхнула головой. Медные кудряшки подпрыгнули на полной груди.
— Догадайтесь, где был этой ночью правитель.
— Где? — спросил кто-то.
— Ни за что не догадаетесь!
— Да говори уже!
— Правитель провёл ночь у Малики!
— Не бреши! — сказала повариха, гремя половником по кастрюле.
— Клянусь!
— Как ты там оказалась?
— Окна в гостиной мыла, прилегла на чуток и уснула. Она заявилась среди ночи. В спальню шасть, а он тут как тут. Я ушла, само собой. А утром прихожу, думаю, дай-ка окно домою. Только за тряпку, он на цыпочках выходит. Рубашка мятая, лицо сияет, глаза горят.
— Да ну?
Служанка упёрла кулаки в бока:
— Баранки гну. Я глянула в щёлочку, а она на кровати. И хоть бы чем-то прикрылась, бесстыдница. А вы — моруна, девственница.
Пока бабы и девки смаковали новость, Драго поднялся из-за стола, взял нож для разделки мяса, положил на раскалённую плиту. Не стыдясь ни стражей, ни охранителей, женщины додумывали детали падения Малики и хохотали. Драго смотрел на них, не выказывая чувств, — так смотрят на моросящий дождь за окном. Потёр мочку уха, взял нож и — словно молния сверкнула — обхватил болтливую служанку сзади за шею. К её рту поднёс плашмя бледно-малиновое лезвие. Казалось, пробеги по стене жучок, будет слышен стук его лапок — так стало тихо.