Валиан вернулся одетый в рубаху-косоворотку и широкие штаны чуть ниже колен. Подсев к столу, сложил на столешнице натруженные руки:
— Откуда будете?
— Из Тезара, — ответил Адэр. — Меня зовут Яр. А это мой приятель…
— Просто приятель, — буркнул Мебо и уставился в окно.
— Тезы, значит, — покачал головой Валиан. — А вы знаете, что это резервация?
— Знаем.
— В курсе, значит. А чего приехали?
Из-за занавески появилась Разана, уже в халате и фартуке:
— Сперва на стол накрой, а потом расспрашивай. — Протянула Адэру бутылочку молока с надетой на горлышко старой соской. — Сразу много не давайте.
Валиан покряхтел недовольно, поднялся и последовал за супругой на кухню. Пока хозяева стучали ножами и шептались, Адэр накормил щенка. Хотел положить его на пол, но вытер мордочку рукавом пиджака и прижал к груди как ребёнка.
— Помнишь их?
— Нет, не помню, — прошептал Мебо, вглядываясь в темноту за окном.
— Дом матери далеко?
— Прошу вас, тише. Они услышат.
Хозяева установили на стол глиняные тарелки с огурцами и помидорами, картошкой и брынзой. От изобилия еды желудок завязался узлом.
— Ешьте, пока он молчит, — сказала Разана, садясь рядом с супругом. — Когда у нашей Клуши цуценята были, сосали её запоем, житья не давали.
— А вы, просто приятель, — усмехнулся Валиан, — чего за стол не садитесь?
— Я не голоден, — ответил Мебо, но к столу подсел.
— Приходилось видеть моранд? — спросил Адэр.
— А то ж, — кивнула Разана. — Долина Печали аккурат за резервацией.
Валиан почесал небритую щёку:
— Самок видел. Самцов ни разу не видел. А цуценят и подавно не видел. — Сузил зелёные глаза, такие же яркие и чистые, как у Разаны и Мебо. — Что же тезам в наших землях надо?
— Мы приехали проведать родственницу нашего товарища, — сказал Адэр и покосился на стража.
— Её зовут Ални, — откликнулся Мебо, стараясь не показывать волнения.
— Ални? — переспросила Разана. — Так померла Ални. Годов восемь, как померла.
Мебо резко поднялся и выбежал из комнаты.
Валиан указал пальцем на дверь:
— А он ведь из нашенских. — Посидел, помолчал, глядя перед собой. Ткнул пальцем себя в щёку. — Ямки как у неё. Неужто Мебо?
Адэр кивнул:
— Он самый.
— Ну и дела, — протянул Валиан. Похлопал себя по коленям и вышел из дома.
— Не подскажете, где у вас постоялый двор? — спросил Адэр.
— А нет никаких дворов. Ночуйте у нас. И Мебо уговорите. — Разана вытерла глаза уголком фартука. — Его-то дом пустой, стылый.
***
Адэр толком не понял, спал он этой ночью или ему только казалось, что спал. Всякий раз, открывая глаза, видел в своей руке бутылочку с молоком. В ушах не смолкал писк щенка, которого Адэр уложил возле кровати на подстилку. Потом каким-то образом зверёныш, замотанный в пуховый платок, оказался под боком. Как выяснилось позже, платок принесла Разана, а немного погодя Валиан подсунул щенка хозяину, явно досадуя, что комнаты разделены занавесками, а не дверями. Когда питомец в очередной раз запищал, за окном брезжил рассвет. Адэр подумал сквозь полудрёму: не допустил ли он ошибку, приняв из пасти моранды её детёныша. Услышав довольное урчание и причмокивание, поцеловал морщинистую кожицу на широком затылке. Это не ошибка — это счастье.
Валиан куда-то ушёл с утра пораньше. Разана решила занять гостей и предложила после завтрака прогуляться по посёлку. Адэр чуть было не отказался, хотелось утопить гудящую голову в подушке. Но, взглянув на осунувшееся лицо стража, сказал:
— Пошли, Мебо, у мамы прощения просить.
Засунув в карман бутылочку с молоком, прижал к себе писклявую ношу, вышел на крыльцо и вздохнул полной грудью. Перед бревенчатыми домами звенела сочная трава и пестрели цветы. Раскидистые клёны и стройные берёзы отбрасывали тень на протоптанные дорожки.
Обойдя сруб вслед за Мебо и Разаной, Адэр очутился в саду. Ветви яблонь, груш и айвы клонились к земле под тяжестью ещё не созревших плодов. Краснела малина и поздняя вишня. Из-под разлапистых листьев выглядывала клубника. В стороне тянулись грядки со всякой всячиной.
Покинув селение, маленькая молчаливая компания побрела по просёлочной дороге и вскоре свернула в лес. Между елями виднелись поросшие травой холмики.
Мебо остановился. На овальном бугорке среди травы рос цветок: лепестки белые, сердцевина ярко-красная.
— Как ты догадался? — удивилась Разана.
— Такие цветы росли у дядьки Тима. Я воровал их и приносил маме. Она ругалась, а я снова приносил.
Разана покачала головой:
— Перед смертью Ални просила каждый год ей на могилку цветочек садить.
Мебо встал на колени. Качнулся взад-вперёд и вдруг рухнул на холм и обхватил его руками: