— В степи ты сразу понял, что перед нами моранда. Где ты видел этих зверей?
— Здесь. В посёлке. Коты и собаки вмиг исчезали. Те, что на цепях сидели, выли адски. Поэтому сейчас на цепь их никто не сажает. Люди прятались. А моранды побродят, побродят по улицам и уйдут. И всё равно было жутко.
Щенок заворочался на руках, запищал. Адэр прижал его к животу. Зверёныш уткнулся в рубашку носом и затих.
— У меня есть советник, маркиз Ларе. Доктор Ярис Ларе. Слышал о таком?
— Знаю только, что советник.
— Он говорил, что у ветонов очень высокий болевой порог. То, что я увидел здесь, перечёркивает его слова.
— Ветоны умеют терпеть боль. Это правда. А климы её не чувствуют. Хотите — верьте. Хотите — нет. Это наша сила и наша беда. Боль — это крик о помощи, сигнал к действию. Если вовремя не отреагировать, можно умереть. Мы этот крик не слышим.
— Как спасаетесь?
— Молимся. Больше ничего сказать не могу.
— Хочешь остаться в Зелейнограде?
— Нет!
— Так категорично?
— Голос стража заглушает во мне голос земледельца. С этим бороться бесполезно.
— А теперь скажи, Мебо, куда ты бегаешь каждую ночь?
Мебо опустил голову.
— Женщину нашёл?
— Нет.
— Так куда?
— На встречу.
— С кем?
— Со стражами.
— Сколько их?
— Двенадцать.
— Где они сейчас?
— Здесь.
Адэр окинул сад взглядом, но никого не увидел:
— Кто их прислал?
— Малика.
Вновь посмотрев по сторонам, Адэр проговорил громко:
— Мы возвращаемся в замок. — И поспешил в дом.
Хозяева были ошарашены.
— Уходите, значит, — мямлил Валиан, наблюдая, как Адэр закрепляет ложе с щенком на поясе, а Мебо складывает в котомку еду. — Чего вдруг так скоро? Утром не хотели, сейчас захотели.
— Иди корову подои, — обратилась Разана к мужу. — Зверёнышу надо свежее молоко.
— Не надо, — отозвался Адэр. — У нас молока полная бутылка.
— Иди, Валиан, иди! — прикрикнула Разана и подтолкнула супруга к выходу из кухни. — Мебо, сынок… чай, мы вам не угодили…
— Всё хорошо, тётка Разана.
— А чего же вы не по-людски? Ты же знаешь, сынок, наши обычаи. Нельзя уходить, не простясь со старейшиной.
— Извинись за нас.
— А нам-то как быть? Люди засмеют. Скажут, Разана и Валиан плохо привечали. Скажут, голодом морили, работать заставляли. И на кой ты в этот кустарник полез? Говорила же: пущай растёт себе на здоровье.
Мебо закинул котомку за плечо, поцеловал Разану в щёку:
— Спасибо за приём.
— А я тесто замесила, — бормотала она, шагая через комнаты за Адэром и Мебо. — Малинки на кисель нарвала.
Перед домом собралась толпа: млад и стар (остальные трудились на полях и в садах). При появлении на крыльце Адэра и Мебо понеслись крики на местном языке: «Мебо! Ты плюёшь своему народу в душу». — «Я радовался, когда ты вернулся. А ты, сука, с этим подонком уходишь». — «Я с тобой нянькалась, а надо было придушить тебя в люльке». — «Ты не клим…» — «Тезарский прихвостень…»
Страсти накалялись.
Адэр посмотрел на стариков и прижавшихся к их ногам ребятишек. Уселся на ступени:
— Подождём Тиваза.
Долго ждать не пришлось. Заслышав ржание лошадей, толпа отхлынула от забора. Тиваз спешился, остальные всадники остались в сёдлах.
— Так не делается, Мебо! — возмутился старейшина, шагая через двор.
Страж отвёл его в сторону, принялся что-то объяснять. Тиваз оттолкнул его, взмахнул рукой, улица мгновенно опустела, и лишь лошади продолжали бить копытами землю.
— У нас есть обычай, — проговорил Тиваз, обернувшись к Адэру. — Перед расставанием старейшина выпивает с гостями по кружке вина, чтобы погладить дорожку. Не откажете старику в такой мелочи? — И, не дожидаясь ответа, дал знак одному из всадников.
Тот пришпорил коня и скрылся за поворотом. Вернулся пешим — с расписным деревянным блюдом, на котором стояли три кружки.
Тиваз взял кружку первым:
— Надеюсь, ещё свидимся.
Адэр поднёс кружку к носу, понюхал прозрачное с персиковым оттенком вино и посмотрел на Мебо, вложив в свой взгляд приказ не пить. Уловив еле заметный кивок, переключил внимание на старейшину:
— В Тезаре принято провожать гостей до дороги. Не откажешь, Тиваз, нам в такой мелочи?
Держа кружки, они вышли из селения и двинулись через луг. Всадники ехали следом.
Старейшина покосился на спящего в «ложе» щенка:
— Дал ему имя?
— Нет, — солгал Адэр.
— Вот и правильно. Рано или поздно уйдёт. Моранды любят волю и не любят слабаков.
Адэр нахмурился. Он слабак? Так его ещё никто не оскорблял.
Тиваз потянулся к висячим ушам и вовремя отдёрнул руку — щенок изогнулся и едва не вонзил ему в палец совсем не щенячьи зубы.