— Вот она — сволочная натура, — хохотнул Тиваз. — Пил, ел, дрых, а вместо спасибо… Почему он до сих пор слепой? Сучьи щенки на десятый день глаза открывают.
— Потому что он не сучий щенок, — ответил Адэр, из последних сил сдерживая злость.
Оставшийся до просёлочной дороги путь они проделали молча. За дорогой начинался лес. Адэр повернулся к Тивазу, посмотрел на лошадей, на всадников. Хорошие лошади, резвые, не стоят, а танцуют. И всадники крепкие, серьёзные.
Старейшина поднял кружку:
— За гладкую дорогу!
Адэр вновь понюхал вино и чуть слышно сказал:
— Вели своим людям уехать.
Тиваз расплылся в улыбке:
— Чем помешали?
— Видишь селение?
Старейшина глянул через плечо:
— Ну вижу.
— Красивое селение. Счастливое. Вечерами песни летят.
Тиваз прищурился:
— Ну летят.
— Песен больше не будет. Если твои люди сейчас же не уберутся к чёртовой матери, мои люди перережут стариков и детей.
Несколько долгих минут старейшина смотрел на Адэра, а он нюхал вино и глядел на посёлок.
— Езжайте домой, — крикнул Тиваз.
— Старейшина…
— Я сказал: домой! Живо!
Всадники поскакали через луг.
Адэр протянул руку и произнёс на языке климов:
— Можно? — Забрал у остолбеневшего Тиваза кружку и понюхал напиток. — Персик, яблоко и ваниль. — Выпил до дна. — Вкусно! Когда ты решил нас отравить?
Лицо старейшины сделалось мучнисто-серым.
— Я не хотел вас травить, — произнёс Тиваз на слоте.
— Говори на родном наречии.
Тиваз повторил фразу на языке климов.
Адэр понюхал вино в своей кружке:
— Персик, корица, мускатный цвет и какая-то трава.
— Это не яд.
— А что?
— Забудь-трава.
— А говоришь, не яд. Нехорошо обманывать.
— Она вызывает полную потерю памяти.
— Ещё лучше… Что ты хотел с нами сделать? Отвечай, Тиваз! — повысил голос Адэр и краем глаза заметил среди деревьев стражей в серо-зелёной форме.
Старейшина их тоже увидел:
— Хотел тебя бросить на тезарской трассе, а Мебо оставить.
— Почему тянул? Почему не опоил сразу?
Из высокой травы поднялся ещё один страж, неторопливо прошёл мимо Тиваза и встал между елями.
Старейшина кивком указал на бойцов:
— Их искали. Вы пришли вдвоём, ночью, без вещей. Кто, что, зачем? Явно явились не одни и явно не с добром. — Глядя на Мебо, скривил губы. — Мамочку проведать? Да разве ж такая паскуда, как ты, знает, кто такая мать? Только дуры, как она, сношаются с кем ни попадя и плодят ублюдков.
Мебо выплеснул вино Тивазу в лицо.
Тот вытерся рукавом рубахи:
— Ничего, Мебо, ничего. Сейчас ты на коне без коня, но придёт время, этот же конь тебя и раздавит. Тебя раздавит и этого… — перевёл взгляд на Адэра, — тезарского выродка.
Адэр посмотрел вдаль. Всадники покрутились возле селения и скрылись за крайними домами.
Протянул старейшине свою кружку:
— Пей!
Тиваз мотнул головой:
— Лучше прикончи. Или кишка тонка? Не можешь сам, попроси кого-нибудь. У тебя жополизов вон оно сколько.
— Пей! Или сейчас… на твоих глазах… я вырежу всё твоё племя. И рука не дрогнет.
Старейшина отшатнулся, словно ему в грудь ударил порыв ветра.
— Я знаю, кто ты.
— Да, Тиваз, это я — хозяин Порубежья.
— Как я мог так ошибиться?
— Пей!
Адэр никогда в жизни не бегал так быстро. Нёсся через ельник, через поле и рощу. Влетел в речку, упал. Вскочил. Размахивая руками и задыхаясь, перебрался на другой берег. Вытащил из мокрой тряпки скулящего щенка и повалился на гальку. Вокруг него уселись стражи, сложили на коленях руки, опустили головы.
— Я за машинами, — прозвучал чей-то голос.
Хрипло дыша, Адэр наблюдал, как темноволосый боец резво взбирается на косогор, словно за его спиной не было нескольких миль сумасшедшей гонки. Знойное марево поглотило стража.
~ 23 ~
Служанка разбила напольную вазу, горничная умудрилась закрыть себя в кладовке, ключник забыл, куда запрятал связку ключей от служебных комнат, и несколько часов, причитая и всхлипывая, сновал по коридорам и пустующим номерам. Вельму то бил озноб, то бросало в пот. Почему в самый неподходящий момент всё ломается и теряется? Когда Лилан привёз полную тележку цветов, Вельма снимала упаковку с новой вазы и слушала радостное бормотание ключника.
— Всё в порядке? — спросил Лилан, протягивая цветы прислуге.
Вельма провела рукой по лбу:
— Этот день когда-нибудь кончится?
Лилан перетащил вазу на верхний этаж и долго спорил с Вельмой, где лучше поставить цветы: у двери или возле окна. Потом придрался к оформлению букетов в гостевой зале и не успокоился, пока не поменял местами пару бутонов. Через час Лилан и Вельма сидели в кафе напротив гостиницы и, перебивая друг друга, рассказывали о каверзных ситуациях, в которых им случалось побывать.