Этих мужей Адэр знал, кого-то чуть больше, кого-то чуть меньше. Остальные восемь советников были для него тёмными лошадками.
— Прошу слова, мой правитель.
Адэр кивнул:
— Слушаем вас, советник Лаел.
Орэс поднялся:
— Почти сто лет назад Зерван Грасс, последний король Порубежья, бросил страну на произвол судьбы.
— Советник Лаел, — произнесла Малика. — Во-первых, Зерван был королём Грасс-Дэмора, а не Порубежья. Во-вторых, наш правитель знаком с историей страны. Не надо тратить время на её повторение.
Адэр не ожидал, что простолюдинка начнёт придираться к словам титулованного дворянина, и старался не смотреть на Малику.
Орэс нахмурился:
— Я только хотел отметить, что до колонизации Порубежья Тезаром проблемами страны никто всерьёз не занимался.
— И чем, по-вашему, Тезар помог Порубежью? — спросила Малика.
Адэр хватался взглядом за рубин на обручальном кольце Орэса и не знал, как себя вести. Осекать Малику не хотелось, но и поддерживать желания не было.
Орэс с театральной улыбкой взмахнул рукой; рубин сверкнул, как капля крови на солнце.
— Заслуги Тезара очевидны.
— Назовите хоть одну, — вступил в разговор Юстин Ассиз.
— Ну как же? Тезар прекратил междоусобицу в Порубежье.
Юстин облокотился на стол, прижал палец к ямке на подбородке:
— Он мог прекратить её сто лет назад. Король Зерван Грасс сбежал. Его внучатого племянника убили. Началось преследование хозяек земель.
— Зачем ворошить тёмное прошлое? — перебил Орэс.
— Тезар мог направить в Грасс-Дэмор миротворческую армию, но этого не сделал!
— Возможно, на то были причины.
— Возможно, наверное, может быть, — подала голос Малика. — Предлагаю в зале Совета обходиться без этих слов.
Адэр внутренне сжался. Малика не осознаёт, что, устанавливая на первом же заседании свои правила, она ступает на шаткий мостик. Если советники её не поддержат, ей придётся отступить, притом сзади не будет твёрдой почвы. За этим последуют новые отступления.
Орэс порывисто провёл ладонью по волнистым волосам:
— Не вижу причин.
— Поддерживаю старшего советника, — откликнулся главный финансист. — Предлагаю также не использовать слово «примерно».
Орэс выдавил улыбку:
— Это уж как получится, советник Безбур.
— Я тоже поддерживаю Малику, — заикаясь сказал Анатан и торопливо добавил: — Простите. Советника Латаль.
— И я поддерживаю, — отозвался Крикс.
Орэс изогнул бровь, как бы говоря своим видом: «Кто бы сомневался? Плебеи всегда будут стоять на защите плебея».
— Поддерживаю, — выдавил из себя Адэр.
Орэс стёр с выразительных губ ухмылку:
— Я могу продолжать, мой правитель? — Получив разрешение, произнёс: — Если уж затронули вопрос о чистоте речи за столом Совета, предлагаю в первую очередь очистить речь соотечественников от суржика.
Советник по национальным вопросам — сухощавый мужчина со скуластым лицом — сузил раскосые глаза:
— Вы называете суржиком языки народов нашей страны?
— Двадцать лет назад Великий узаконил в Порубежье слот — единый язык Краеугольных Земель. Советник Исаноха, вам ли этого не знать?
— Это искусственный язык. Он не является духовным наследием, а следовательно, не может быть основным языком.
— Над его созданием работали представители всех национальностей.
— Всех, кроме Порубежья, — не унимался Исаноха. — В нём нет ни одного слова нашего коренного населения.
— Благодаря слоту любой человек чувствует себя комфортно в сорока трёх странах Краеугольных Земель. Мы можем стать сорок четвёртой, — чеканил Орэс. — И если мы хотим развивать торговлю и поднимать экономику, то должны изжить сорные наречия.
— Для этого придётся запретить народам спать, — сказала Малика.
— В смысле?
— Люди видят сны на родном языке.
— Через два поколения они его забудут.
Малика вцепилась в подлокотники кресла:
— Вам придётся уничтожить эти народы, потому что родной язык они никогда не забудут!
Орэс заложил руки за спину, развернул плечи:
— Советник Латаль, позвольте спросить. На каком языке ваши сны?
Тишина оглушила. Исаноха побарабанил пальцами по столу, будто хотел удостовериться, что со слухом у него всё в порядке. И вдруг полился голос Малики. Переливчатые звуки сплетались в слова, перетекали в певучие фразы и разлетались мелодичным эхом. Создавалось впечатление, что с небольшим запозданием позвякивали льдинки хрустальной люстры.
— Я рассказала свой сон, советник Лаел, — произнесла Малика. — Я моруна. Я — начало. Именно так переводится название моего народа.