— В итоге стеклянный банк станет драгоценным. Дальше.
— Продолжаем складывать камни и печатать деньги.
— Вы хотите ввести драгоценный стандарт, маркиз?
Безбур вытащил из кармана платочек, промокнул пот над верхней губой:
— Драгоценный — слишком пространное слово. Я проговорю кое-какие понятия, чтобы Малике было легче уловить ход моих мыслей.
Она кивнула:
— Буду признательна.
— Экономика Тезара и Ракшады построена на золотом стандарте. Это значит, что каждая банкнота в этих двух странах — не просто клочок бумаги, это кусочек золота, который хранится в их хранилищах и который по первому же требованию выдаётся любому человеку в обмен на бумажные деньги. Это понятно, Малика?
— Понятно.
— Поэтому валюты Тезара и Ракшады признаны мировыми. Валюты стран Краеугольных Земель жёстко привязаны к тезарским терам, а валюты стран Лунной Тверди — к ракшадским шиирам. Теры и шииры, в свою очередь, привязаны к золоту. Благосостояние всех государств зависит от двуглавого монстра. А он поднимает цену на золото и продолжает печатать деньги, которые обесцениваются с каждым годом и, по сути, превращаются в бумажки. Возродить экономику Порубежья и спасти её от инфляции и кризисов иноземного происхождения можно, лишь создав стабильную национальную валюту. Для этого необходимо ввести свой — внутренний — стандарт. Это тоже понятно?
Малика кивнула.
— И вводить надо такой стандарт, какого нет ни у кого, чтобы никто не мог навязывать нам свои правила игры, — продолжил Безбур. — Первое время будем складывать в хранилище все драгоценные камни. Затем постепенно заменим их на те, которых у нас больше. Не знаю, может, законодательно закрепим сапфирный стандарт или алмазный, а может, рубиновый.
— Стандарт может привести к кризису ликвидности, — заметил Адэр.
— Как его избежать — моя забота, — произнёс Мави.
— Стоимость золота зависит от пробы, стоимость драгоценного камня зависит от многих параметров, — не успокаивался Адэр. — Как с этим быть?
— Введём эталон качества.
— Грядёт денежная реформа. Я правильно поняла? — спросила Малика.
— И не одна. Не буду углубляться в детали, скажу только: для того чтобы наш мор признали во всём мире, надо производить нечто такое, чего нет в других странах, или есть, но в малом количестве. И это нечто продавать только за наши деньги.
— Утопия, — сказал Адэр.
Безбур пожал плечами:
— Любая идея неосуществима, если не пытаться её осуществить.
Адэр указал на поддельный алмаз:
— Эту идею рано или поздно затребуют на экспертизу.
Безбур кивнул Малике:
— Мы что-нибудь придумаем.
Адэр спрятал камень в ящик стола и нажал кнопку вызова секретаря на переговорном устройстве — новшество, введённое в замке во время отсутствия правителя:
— Гюст, пригласи графа Кольхааса.
Через две минуты в кабинет вошёл человек с волевым лицом и глубокими залысинами на висках. Усевшись на стул рядом с Безбуром, советник по экономическим вопросам направил на Адэра угрюмый взгляд.
— Как будем возрождать экономику, граф? — спросил Адэр.
— Я заканчиваю работу над программой поддержки малого и среднего бизнеса. Борьба с монополиями сейчас как никогда кстати.
— Позвольте сказать пару слов, — откликнулась Малика и поведала о своём разговоре с князем Дамиром Плутаем.
— Если монополии возьмут Порубежье в долю, борьба с ними потеряет всякий смысл, — произнёс Кольхаас. — Порубежье само станет монополистом. Ни одно вновь созданное предприятие не выдержит конкуренции.
— Выдержит, если мы освободим его от налогов, — вставил Безбур.
— В казну не поступит ни мора, — заметил Адэр.
— Всего два года. За это время предприятия окрепнут. Потом мы обложим их щадящим налогом и разорвём монополии изнутри.
— А нам как продержаться эти два года?
Безбур раскрыл лежащую на коленях папку:
— Разрешите ознакомить вас с моим видением налоговой реформы.
Обсуждение затянулось до позднего вечера. Наконец Безбур сложил бумаги в папку.
Адэр покачал головой:
— Для населения страны наступят тяжёлые времена.
— Куда уж тяжелее? — отозвался Кольхаас, растирая пальцами виски. — Но маркиз Безбур прав. Без этих мер нам не поднять страну.
Отпустив советников, Адэр обратился к Малике:
— Пока существуют резервации, я не могу проводить реформы: они должны касаться всей страны. Я не готов к отмене Указа Великого, хотя понимаю, что экономика, которая опирается только на добычу драгоценных камней, асбеста и гранита — больная экономика. Ей необходим полный первичный сектор: сельское хозяйство, рыболовство, лесоводство.