— Мы уже в резервации? — тихо спросила Малика, провожая взглядом клин журавлей.
— Да, в Зелейнограде, — ответил Мебо.
— Успеем приехать в конечный пункт до заката? — послышался с заднего сиденья голос Исанохи.
— Должны успеть, — откликнулся Мебо и нажал на педаль газа.
Малика посмотрела в боковое зеркало. Грузовики не отставали от машины охраны. Люди едут к родным, а она? Она едет к потомкам тех, кто убивал её сестёр, истинных хозяек земель. Поверив ложным обвинениям, в охоте на морун изощрялась вся страна.
От мысли, что за тем лесом поле, за полем горный кряж, а там до высохшего русла реки, названного долиной Печали, рукой подать, колотилось сердце. Что или кто ей мешает отправиться на родину, где она появилась на свет, где находится могила её отца? Вернуться бы к сёстрам — и пусть горит Порубежье ярким пламенем.
***
Машины обогнули рощу и поехали по просёлочной дороге, проложенной между скошенным полем и яблоневым садом. Сквозь ветви, склонённые к земле под тяжестью густо-красных плодов, просматривались люди в светлых одеждах и соломенных шляпах.
Путники вскочили на ноги, принялись стучать по крышам кабин, прося остановить грузовики, заорали во всё горло, засвистели. Из сада хлынули климы.
— Едем, — приказал Исаноха.
Мебо высунул руку из окна и дал водителям знак продолжать движение. Климы кинулись следом.
За садом оказался посёлок. Вереница машин катила по улице. Путники выкрикивали имена и фамилии. Из домов выбегали люди — стар и млад.
Исаноха приказал остановиться и вместе со стражами выбрался из автомобиля. Малика вжалась в уголок, прильнула лбом к прохладному стеклу. Прислушалась к себе. Внутри пусто. А вокруг кричали, плакали и смеялись.
Из калитки появился старик. Пошатнулся. Вцепился в низкий заборчик. К нему медленно двинулась девушка, будто шла она не по тропинке, а по тонкому льду. Замерла. Что-то сказала и вдруг рухнула на колени. Клим обхватил ладонями её лицо и в голос разрыдался.
Малика отвернулась. Её никто так не встретит. Кроме Муна, она никому не нужна. И в землях морун её не ждут. Вилару скоро надоест стучаться в закрытые двери, и он станет нашёптывать свои стишки другим девицам. Адэру на неё плевать. А значит, путь, по которому она идёт, — единственно верный.
Стражи и Исаноха вернулись в машину.
— Не ожидал, что их так примут, — произнёс советник озадаченно. — Даже меня пригласили в гости.
— Один грузовик оставим здесь, — предложил Мебо. — Послезавтра утром он привезёт людей в ближайший к границе посёлок.
— Узнал, кто теперь старейшина Зелейнограда? — спросила Малика, поправляя узел волос на затылке.
— Его ещё не выбрали. Вместо него Валиан.
— Это тот, у кого вы гостили?
Мебо кивнул и завёл двигатель.
— Подожди, — попросила Малика. Покинув салон, побрела по улице, всматриваясь в заплаканные, счастливые лица. Охватила взглядом тех, кто стоял в обнимку с родными, и тех, кто нетерпеливо топтался в кузовах грузовиков. И произнесла громко: — Этот день подарил вам Адэр Карро. Он не забыл вас. Сердцем и в мыслях он с вами. Не за горами то время, когда перед климами откроются все дороги Грасс-Дэмора. Вас помнят, любят и очень ждут.
Вечером автомобиль охраны и последний грузовик добрались до посёлка, в котором почти месяц жили Адэр и Мебо. Здесь, как и во всём Зелейнограде, были готовы к приезду гостей: всадники быстро разнесли новость по землям климов.
Определив водителя грузовика на ночлег, Мебо повёл машину по крайней улице и остановился перед старой бревенчатой постройкой:
— Здесь нет постоялого двора. Я приглашаю вас к себе. Дом пустовал восемь лет, не обессудьте за неудобства.
В чистых и пустых комнатах пахло прогнившими досками. Малика открыла окна. Мебо и Ютал, страж сельской наружности, принесли из машины котомку с провизией, притащили из чулана табуреты и керосиновую лампу, спустили с чердака два стареньких матраца, подушки и тюк одеял.
Придвинув табуреты к окну, Малика и её спутники уселись ужинать. Ели молча, прислушиваясь к доносящимся с улицы голосам и смеху. Тренькали переливчатые звоночки (велосипеды наконец-то нашли своих хозяев).
В дверь постучали.
На лице Мебо заиграли желваки.
— Это Валиан. Я выйду.
Через пару минут он вернулся с долговязым пожилым человеком. Короткие волосы топорщились на висках и затылке. Под косовороткой угадывалось не по возрасту мускулистое тело. В ярко-зелёных глазах застыла настороженность.
Незнакомец приложил ладонь к груди и отвесил поклон: