— Суды каждые три года сдают дела в архив, — проговорила Малика.
— В мой архив?
— Да, мой правитель.
Адэр всплеснул руками:
— Просто замечательно! Вам осталось привезти недостающие документы, советник Ассиз. Завтра с утра приступаем к их изучению.
— Одиннадцать миллионов — это не шутка. Это пятая часть страны! — подал голос советник по социальным вопросам, возмущённо тряхнув вторым подбородком. — Надо в срочном порядке провести перепись населения.
— Появятся деньги, обязательно проведём, — отозвался Мави Безбур.
Юстин Ассиз прокашлялся в кулак:
— Мой правитель! Повторю перед Советом то, что говорил вчера вам лично. Если дать слабину, каждый преступник в стране проснётся. Амнистия, как и поголовная смена судей, позволит бандитам осмелеть и вылезти из нор. К ним примкнут все, кто считает себя ущемлёнными, все, кто решит отомстить за слишком суровый приговор. Их не сотни и даже не тысячи. Вы сами сказали — их миллионы. В большинстве селений по одному стражу. У нас нет обученных людей, нет денег, чтобы остановить волну преступности. А она будет, я в этом уверен.
— Прошу разрешить стражам порядка ношение холодного оружия, — выпалил Крикс.
— Советник Силар, — насупился Юстин. — Порубежье входит в содружество «Мир без насилия».
— Почему-то преступники об этом не знают.
— Ваш сарказм не уместен, — ввернул Орэс.
— Вы называете правду сарказмом? — огрызнулся Крикс. — Люди убивают чем угодно: ножами для чистки овощей, лопатами, камнем, голыми руками. Или это не насилие?
— Насилие, — согласился Орэс. — А вы должны придумать, как бороться с ним ненасильственным способом.
— Вы знаете, как борются с преступностью в странах содружества? — спросил Крикс.
— Вы главный страж Порубежья. Вы должны знать, а не я.
— Я знаю. Там поощряют доносительство. Там бывшим искупленцам два раза в год принудительно делают прививки, которые подавляют волю. А на дома наносят предупреждающие знаки, чтобы все знали, кто в них живёт. Там родственники преступника оплачивают его содержание в тюрьме, берут на иждивение семью пострадавшего и делают взносы в государственную казну, которые идут на нужды охранительных участков. Там на сто человек приходится один страж порядка. И это ещё не всё. Дайте мне эти законы, дайте людей, и я не заикнусь об оружии.
— Если мы разрешим ношение оружия стражам, охранителям, знати, сторожам и всем прочим, — проговорил Юстин с подчёркнутой вежливостью, — мы автоматически пополним список отвергнутых стран. Отвергнутые страны, к вашему сведению, существуют обособленно. С ними никто не имеет дела. Вы хотите и нашу страну обречь на одиночество?
— В мире без насилия мы уже одиноки, — сказала Малика.
— И это говорит та, кто предлагает освободить искупленцев от заслуженного наказания, — заметил Юстин.
— И в мире справедливости мы одиноки.
Орэс Лаел покачал головой:
— За красивыми фразами, как правило, прячется пустота. Особенно, когда эти фразы произносит государственный деятель.
— Вы хотите, чтобы мои люди жертвовали собой, защищая вас, но сами не идёте на жертвы ради них, — горячился Крикс. — Это и есть пустота ваших клятв и обещаний служить отечеству и народу.
— Ваши обвинения голословны, а требования безосновательны, советник Силар. Впредь подбирайте слова, — сказал Юстин.
Крикс сложил руки на груди и уставился в окно.
Адэр постучал пальцами по столу. Вот и пришёл конец единству. Но если бы хоть кто-то из них побывал в плену у подонков, если бы хоть кто-то умирал каждую минуту от страха перед неизвестностью, если бы силы жить им давала только надежда на физическую подготовку и хитрость спасителя в лице одинокого, невооруженного стража порядка, они бы поддержали Крикса. Однако у холёных и изнеженных советников не было печального опыта. Проживая в благополучных странах Краеугольных Земель, они уверовали в свою неуязвимость, как, собственно, верил он сам. Верил до недавних пор.
— Вопрос об амнистии остаётся открытым, — сказал Адэр. — Секретарь отпечатает протокол заседания и даст вам на подпись. Все свободны, кроме Гравеля, Силара и Латаль.
Мужи молчаливой гурьбой покинули зал.
— Гюст! Оставь нас.
Секретарь закрыл двери с другой стороны.
— Анатан…
Тот поднялся и съёжился:
— Да, мой правитель!
— У тебя столько же прав, сколько у маркизов и графов. Почему ты ведёшь себя, как непрошеный гость?