Сожалел ли он о прошлом? Ответа на это, как всегда, не было. Он давно забыл, как выглядит солнечный свет, забыл вкус натурального воздуха и нерукотворную красоту планетных ландшафтов. Но, работая здесь, он заглянул за фасад, который показывает Единосущие человеческому разуму, - а теперь, если Вийя поправится, он, возможно, раскроет наконец последнюю тайну Уров, тот завершающий синтез, с которым станция достигнет своего полного потенциала.
Выпрямившись, Лисантер вернулся к работе. Наблюдение панархистов за станцией, давно предполагаемое, но ни разу не подтвержденное, перешло в активные периферийные действия. Ювяшжт требует выделить побольше производственной техники на военные нужды, Барродах же делает упор на криптографию, стремясь разгадать как переговоры панархистов, так и их секреты, содержащиеся в ДатаНете. Лисантер был уверен, что теперь, когда между им и бори возникло новое понимание, удержит за собой нужное ему количество компьютерной техники - и займется работой, важнее которой нет ничего.
3
Вийя очнулась, чувствуя соль на губах. Морская вода или слезы? Она отогнала от себя этот вопрос, ожидая со странной апатией, когда рассеется серый туман и голоса, звучащие в нем, обретут смысл.
Но серое не хотело уходить, и постепенно она поняла, что смотрит в безликий серый потолок.
- ...снова плачет, - сказал голос Седри.
Память медленно возвращалась, а с ней и посетившее ее видение. Причальный отсек, сын Эсабиана Анарис, конвульсии Пожирателя Солнц.
Вийя разлепила казавшиеся резиновыми губы.
- Пустите-ка, - сказал Монтроз, отклеивая что-то с ее горла. Гидропластырь? Сколько же она пробыла в Сновидении?
Вийя знала, что это бессмысленный вопрос. Часть ее навсегда осталась там, с Масом, на острове, над которым вздымалась кипящая паром волна. А хореяне навсегда поселились влей.
Раздраженная направлением, которое приняли ее мысли, она попыталась сесть, и чьи-то руки помогли ей. Она узнала силу этих длинных костлявых пальцев: Жаим.
Перед ней возникло его мрачное лицо, обрамленное траурными косами сераписта. Оно мало что выражало, но Вийя ощутила его участие и облегчение, которое он испытал.
- Долго я?
- Почти три дня, - ответил он.
- Три дня мы только и глядим, как бы эта хреновина нас не слопала. - В голосе Марим слышалось беспокойство, а в ее эмоциональном спектре преобладали гнев и страх.
Диссонанс этого заставил Вийю поморщиться.
- Они накачали меня наркотиками.
- Нас всех накачали, - сказал Монтроз, - Только транквилизаторами, к счастью, но не стандартными. - Он подал Вийе воды, и она с благодарностью напилась. Пересохшие ткани рта и глотки жадно впитывали жидкость.
- Похоже на плохой негус, - протянул Локри - безразличный тон контрастировал с идущей от него тревогой. - Но мы все пришли в себя уже через несколько часов.
Вийю пронзил внезапный страх - она не чувствовала эйя.
Жаим, пристально наблюдавший за ней, сказал:
- Она в спячке. Барродах не слишком предупредителен, но Седри уговорила другого бори устроить для них морозильник с мшистыми лежанками. Они тут, в комнате рядом, - показал он.
Вийя повернула голову. Койка, на которой она сидела, была ближе всех к вздутию на стене. Она медленно обвела взглядом все круглое помещение, выкрашенное в казенный серый цвет. У одной стены стоял пульт с койками Монтроза и Седри по бокам. Узкие кровати распределялись по периметру неравномерно, частично отгороженные одна от другой шкафами. За койкой Локри виднелось еще одной вздутие - вероятно, вход в освежитель.
- Мы всё ждали, когда ты очнешься, - взволнованно вставил Ивард, помещавшийся рядом с ней. Люцифер, бежевый с белым горный кот, лежал около него, подергивая ушами. - Святая Троица сказала, что вы с эйя ушли далеко и вас нельзя беспокоить. - Ивард засмеялся, и Вийя уловила тройной отсвет голубого свечения келли, их сложную эмоцию, состоящую из юмора, почтения и еще чего-то, чему она не знала названия.
- Что с тобой было? - спросил Жаим. Она чувствовала его нежелание быть здесь, преодолеваемое сознанием долга, а в самой глубине - едва различимое эхо эмоционального спектра Брендона. Эти двое многое переняли друг от друга.
- Как это выглядело со стороны? - Вийя обернулась к Монтрозу, перебарывая заторможенность. Позже она выгонит остатки токсина из мускулов с помощью Жаима и кинезики уланшу.
- Ты застыла в оцепенении. Анарис, наоборот, зашатался так, словно гравиторы отказали. Вы оба явно перестали понимать, где находитесь. Весь отсек затрясся, словно в эпилептическом припадке. Потом Анарис упал, Барродах что-то крикнул, и тарканцы начали стрелять. - Вийя чувствовала, что он не все говорит, но ей и не требовалось больше: эмоции команды дополняли рассказ. Она ощутила угрюмое удовлетворение от того, что наследник Эсабиана хлопнулся в обморок, а она осталась стоять.
- Больше нам ничего не сказали, - закончил Монтроз.
- От уродца-бори, который за нами надзирает, ни шиша не добьешься, вставила Марим.
- Его зовут Моррийон, и он говорит только то, что необходимо. - Седри произнесла гуттуральный звук со старательностью способной ученицы, осваивающей новый язык. В ее топе слышалось легкое предостережение.
Марим пожала плечами. Ее эмоциональный спектр давал острые зубцы.
- И то, что безопасно, - спокойно добавила Седри.
Эмоции всех присутствующих - возможно, это был остаточный эффект транквилизатора - казались Вийе искаженными, как будто все члены ее команды стали другими людьми. Позади маячила аура станции - темное варево невидимых эмоциональных энергий, и Вийе не очень-то хотелось в ней разбираться, во всяком случае, не сейчас.