- Странно, - сказала она, зная, что он отгадает ее мысли, если она не будет его отвлекать.
- Что странно?
- Гиперрация была у нас каких-то пару месяцев, но за это время мы так привыкли к ней, что без нее точно ослепли и оглохли.
- Еще бы, - засмеялся Метеллус. - Представь, что у Нельсона было бы радио во время битвы на Ниле, а перед Трафальгаром он бы его лишился.
Марго изумленно подняла голову. Раньше он никогда не пользовался сравнениями из интересовавшей ее истории морского флотоводства.
- Я тоже об этом подумала! Но... Метеллус приложил палец к губам.
- У меня есть для тебя сюрприз. - Он протянул через нее длинную мускулистую руку, включил прикроватный пульт, и голос компьютера произнес;
- Термин "галс" относится к эпохе парусного мореплавания на Утерянной Земле. Помимо первого значения - курс судна относительно ветра - он имеет также второе: снасть, удерживающая на должном месте нижний наветренный угол паруса.
Нг села в постели.
- Двадцать четыре года, тридцать шесть дней, четыре часа и пятнадцать минут, - провозгласил Хайяши. - Я выиграл!
Но Нг помимо изумления и восторга, вызванных завершением долгих поисков, почувствовала дрожь. Этот голос! Она уже слышала его, но где? Это не голос живого человека - вот все, что она смогла выдоить из своей вдруг заартачившейся памяти.
- Чей это голос? - спросила она.
- Хороший вопрос. - Улыбка исчезла с лица Метеллуса, и от его тона Марго снова бросило в дрожь. - Это Джаспар Аркад.
- Что?
Ее дрожь не прошла, и она с растущим страхом и благоговением выслушала рассказ Метеллуса о том, как дворцовый компьютер принял облик Джаспара Аркада. Когда он закончил, она еще долго молчала, по-прежнему сидя и охватив руками колени.
- Он все еще... здесь?
- Думаю, что да. Я не хотел обращать на это внимание властей - хотя леди Ваннис, кажется, что-то подозревает. Пусть Панарх разбирается сам. Метеллус положил Марго на себя и стал ласкать. - Не бери в голову. У нас есть дела поважнее. Например, вот, и вот, и вот...
Противясь пронизавшему ее теплу, она отстранилась от его настойчивых поцелуев и заглянула ему в глаза:
- Я требую, капитан Хайяши: хватит сюрпризов!
- Сюрпризов?
- Таких, как на церемонии встречи. Это было чудесно, но лучше бы мы встретились наедине.
- Никак невозможно. Если война научила нас чему-то, тс это действенности ритуалов и символов.
Нг кивнула, вспомнив видеочип о конфронтации Метеллуса с Ювяшжтом, у которого в заложниках был Панарх, над Артелионом.
Марго закрыла глаза, ощутив мимолетную жалость к Брендону Аркаду; у него еще меньше возможности уединиться, чем у нее, - теперь уже до конца его жизни.
- Однако я провожу черту... - с озорством в голосе заявил Метеллус.
- Где же это?
- Вот здесь! - Она взвизгнула и засмеялась, когда он совершенно неожиданно лизнул ее в чрезвычайно интимном месте. - Пусть все эти триллионы сами создают свои секс-легенды - придется им обойтись без нашего примера.
- Они никогда не узнают, как много потеряли, - засмеялась она и отдалась наслаждению любви, которую считала навсегда потерянной.
Монтроз, сидя на стуле, смотрел из окна своей комнаты в Малом Дворце на расположенный террасами сад и размышлял об иронии своего пребывания здесь, в Мандале, в качестве рифтера. Если бы он остался мелким тимбервеллским Дулу, то никогда бы сюда не попал.
Он отогнал эту мысль: уж слишком хорош был этот день и слишком приятна окружающая обстановка. Даже самая мягкая ирония казалась неподобающей среди такой роскоши, и он, как знаток прекрасного, сознавал свою ответственность. Он успешно боролся с собой уже три недели и провел их самым чудесным образом.
Закрыв глаза, он сосредоточился на первом глотке кофе. Напиток имел как раз нужную температуру, пропорции порошка и воды - чистой, дистиллированной воды - были точно соблюдены, и вкус долго держался на языке.
Дверь позади открылась, и он узнал тихие шаги Седри.
- Ничто не придает такого вкуса вещам, как внезапный мир, - сказал он.
Ему понравилась собственная мысль, и он посмотрел на Седри, проверяя, что думает о его остроумии она,
Она улыбнулась, но очень бегло, и стала складывать свою одежду.
Монтроз, все еще в благодушном настроении, попивал кофе и смотрел, как руки Седри разглаживают и расправляют каждую вещь точными, аккуратными движениями. Некрасивые, короткопалые руки, которые так грациозно двигались над пультом и так нежно - в любви...
Голову она держала слегка опущенной, и седые волосы, обычно зачесанные назад, а теперь распущенные, скрывали лицо, когда-то казавшееся Монтрозу таким неприглядным. Да он и не сумел бы разгадать его выражения - даже теперь, когда так хорошо узнал ее. Маску ее заставляла носить не дулуская выучка, а собственная натура, зато руки не скрывали эмоций.
Монтроз, по-прежнему нежась, наблюдая, как они работают, - четко, решительно и напряженно.
Что-то неосознанное заставило его выпрямиться. В этом разглаживании и складывании не было удовлетворенности; выступившие сухожилия и побелевшие костяшки свидетельствовали о судорожной попытке человека как-то наладить свой мир...
Потому что человек им недоволен?
- Ты что, укладываешься? - спросил он.
- Да, - сказала она.
Сначала он не поверил. Невозможно, чтобы трагедия настигла его здесь, в уютной комнате дворца, в Мандале.
- Бросаешь меня? - сказал он шутливо, стремясь вызвать у нее улыбку.
И она улыбнулась - но только ртом, не глазами.
- Я вижу, ты не читаешь свою почту. - Седри кивнула на угловой письменный стол с небольшим пультом. В углу экрана мигал зеленый огонек, но Монтроз, не глядя туда, в два шага пересек комнату и взял Седри за плечи.
- Седри, что случилось? Я сделал что-то не то? Она покачала головой:
- Это приказ Вийи. "Телварна" уходит.
- Как? Почему?
- Я собиралась поговорить с тобой. Попозже, - сказала она ровным голосом, к которому прибегала в минуты глубокого волнения.