Эсабиан оскалил зубы, Лисантер остолбенел, Анарис нахмурился, напряженно глядя в пространство.
Над Троном начала вырисовываться какая-то странная структура. При взгляде на нее ломило глаза, не предназначенные воспринимать очертания такого рода. Барродах отвернулся, а Лисантер, придя в себя, бешено забарабанил по клавишам.
— Мой господин, приборы стали нелинейными. Их показания больше не имеют смысла.
Аватар повернул голову, зажав в руках дираж'у.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Господин, без приборов мы не можем контролировать Пожиратель Солнц. Теперь он работает по собственной программе.
Пол под ногами Барродаха качнулся, и бори с трудом удержал равновесие. Вой оборвался, и настала звенящая тишина.
Блокнот Барродаха замигал. Его питала активность стазисных заслонок, с которыми соединял его вирус Ферразина, и сейчас он показал карту, вызвавшую у Барродаха прилив желчи: какая-то жуткая фигура с воплем пробила поверхность Пожирателя Солнц и окрасилась кровью, когда вакуум прервал ее неживую жизнь.
Эта картина сменилась еще более ужасающей: отвалившимся носом десантного катера, откуда сыпались люди в тяжелых скафандрах. Один из них взмахнул бластером — и сильная рука Эсабиана вырвала блокнот у Барродаха.
Аватар смотрел на экран, подсвечивающий его лицо и делающий еще четче линии, прочерченные на нем яростью. Он швырнул блокнот на пол, указал на Вийю и крикнул:
— Убейте ее!
Добро пожаловать, дитя воронки.
С ужасом и отвращением Вийя открыла в себе новую эмоцию, к которой совершенно не была готова.
Благоговение.
Седри послала ей ободряющий импульс, и восприятие Вийи приобрело очертания. Слезы обожгли ей глаза при виде крылатой фигуры, прикованной цепями к пыльной земле.
Не божество — товарищ по заключению.
Подумав это, она осознала, что и она тоже скована и оба они находятся на пути все сметающих вод. Песнь Хореи зазвучала снова — не имеющая слов, но могущественная.
И знакомая. Она снова видела любимый профиль, внимательный голубой взгляд, тело, каждой своей линией подчиненное музыке, которую он заказал в память о том, кого они оба любили, преображенное величественными звуками «Мании Кадены». Весь его облик символизировал цепи опыта, которые они не могли сбросить.
Да и не нужно, сказало ей внезапное озарение. Ибо этот опыт — не рабские цепи, но звенья, из которых складывается жизнь. И еще она поняла, глядя на лик крылатого, что благоговение — достойный ответ на то, что пробуждает в ней все самое лучшее и высокое.
Седри откликнулась ей эхом: И самое высокое — это любовь.
Свет вспыхнул над островом Хореи, и радость, которой невозможно было поверить, охватила Вийю.
Брендон? Нет, это был не вопрос — она узнала бы его присутствие, даже когда последняя звезда упала бы с небес.
Стихия ревела вокруг, и земля тряслась. Но Вийя, не заботясь о грозящей сзади смерти, шагнула вперед и без усилия разорвала свои цепи.
Плеск ярких крыльев наполнил ее ум. В ней фонтанировала энергия, и каждый член Единства, внося свой, только ему присущий дар, добавлял что-то к ее могуществу. Единство, движимое этой небывалой мощью, распространилось, как взрывная волна, охватив собой пространство, время и крохотные огоньки человеческих умов, гаснущие в космическом бою.
А в следующий миг оно разлетелось, как ртуть, под молотом этого божественного видения, и Палата Хроноса возникла снова; теперь она стала ярче и чище, как будто Вийя впервые видела ее по-настоящему. Она оглянулась, за долю мгновения охватив взглядом всю картину: встревоженного Анариса, указующую руку Эсабиана, целящих в нее огров.
Прыгнув с Трона, Вийя бросилась в колодец.
Анарис уставился на Эсабиана, а огры повернули головы, и на их жутких лицах между сенсорных датчиков открылись амбразуры. Наследник махнул рукой, и пол под роботами вздыбился; их равновесие нарушилось, и лучи раскаленной плазмы прошли мимо темпатки и маленьких инопланетян. Анарис побагровел от какого-то внутреннего усилия, а темпатка и эйя внезапно нырнули в колодец.
Эсабиан глянул на сына, и тот улыбнулся в ответ. Барродах сквозь испытываемый им шок подумал, что почувствовал бы себя очень неуютно, если бы кто-то улыбнулся так ему.
— Огры! — крикнул Эсабиан роботам, которые начали было взбираться на Трон. — Убейте его! — И указал на Анариса.
Лучи снова стрельнули из амбразур, но пол подбросил Анариса к внезапно открывшемуся в потолке отверстию, которое тут же замкнулось за ним.
В зал ввалились двое тарканцев с бластерами наготове.
— Мой господин, — обратился старший из них к Аватару. — Десантные катера проникли на станцию в трех местах. Альташ Чар-Мелликат ведет с десантниками бой в причальном отсеке. Он взял себе для поддержки много огров, и запертый персонал бунтует...
Перечисление бедствий продолжалось. Барродах с тоской смотрел на свой разбитый блокнот. Теперь он был отрезан от всех своих источников.
Тарканец умолк на полуслове, и бори похолодел, увидев прахан, личину страха, на лице Аватара. Он никогда еще не видел его у Эсабиана — абсолютная власть Аватара делала прахан ненужным.
Эсабиан натянул свой дираж'у, словно желая кого-то удушить. Узлы исчезли, и шелковый шнур загудел.
— Убейте их. Пустите на них огров.
— И серых тоже, господин? — заколебался тарканец. — Не только бори, но и Настоящих Людей?
Эсабиан посмотрел на Трон, теперь ярко освещенный странной конструкцией, выросшей над ним. Отдаленный взрыв заколебал пол под ногами.
— Убивайте всех. Дол узнает своих.
32
Анарис увидел смерть на лице Аватара. Пользуясь силой, которую получил при контакте Вийи с Сердцем Хроноса, он махнул рукой, и его кинестезическое слияние с Пожирателем Солнц сработало без осечки. Огры пошатнулись, и лучи их бластеров ушли мимо цели.
Анарис сосредоточился, представляя себе гладкие стенки колодца у Трона. Мысленно он вырастил там карниз, за которым открывался ход в коридор под Палатой Хроноса. Он почувствовал, что Вийя поняла его, — а в следующий миг она уже нырнула в колодец.
Аватар смотрел на него, оцепенев, с яростью во взоре.
Будь у меня еще хоть миг, я забрал бы твой череп прямо сейчас. Но огры не оставили Анарису времени — поэтому он только усмехнулся отцу в лицо, посылая ему обещание отомстить. Пусть Аватар не услышит его послания — он прочтет его в глазах сына. Эсабиан выкрикнул ограм новый приказ, и Анарис снова напряг свою волю.
Пол подбросил его вверх. Колени и бедра, несмотря на готовность, скрутило ускорение, мчащее его к потолку. Анарис, сосредоточившись, прокладывал курс к причальному отсеку. Он наслаждался ощущением переполняющей его силы — урианская субстанция слушалась его, как собственная плоть.
Приближаясь к месту назначения, он стал слышать сквозь квантопласт перестрелку — особенно сильно отзывалась субстанция на рвущие ее квантовые перчатки тарканцев и десантников. А в местах, наиболее близких к поверхности, он чувствовал странное сопротивление, или неуступчивость, квантопласта. Анарис знал, что с Норио покончено, значит, это тот, другой, так и не опознанный, которого выследил вирус Тат.
Впереди, прямо по курсу, шел ожесточенный бой. Воюющие стороны различить было довольно легко — по направлению их действий. Пришло время привлечь тарканцев на свою сторону.
Анарис выпал из потолка как раз позади одетого в скафандры взвода. Трещали выстрелы, и клубился густой дым. Тарканцы повернули оружие к нему и остановились — удивленные и, как он понял, испуганные.
Значит, Барродах все-таки сказал им, что я «хорей»? Что ж, все к лучшему.
— Карра этого места командую я, — сказал Анарис. — Они расправятся с панархистами.