Вечная погоня за ауберщиной тоже переставала вдохновлять. А еще Факел знал, что все больше трапперов решались начать свою собственную маленькую «колонизацию» – нанимали эбрайлов и строили их руками заводы, а продукцию тоже умудрялись сбывать местным. «Я умею договариваться, – рассуждал Факел. – Знаю местность, эбрайлы ко мне привыкли. Почему бы тоже не попробовать?» Несомненно, это могло стать делом жизни. А могло и не стать. Во всяком случае, это был переход на новый уровень.
Но сначала было бы здорово исключить из жизни общение с меркантильными дельцами. Когда-то Винченсо и его сателлиты платили без рассуждений, но в последнее время всё больше торговались, придирались к товару, предлагали замену награды, угрожая отказаться от сделки. Знают, черти, что трапперу жизненно нужна эта награда.
Невольно вспомнилось, каким добреньким и сердечным был Винченсо, когда Факел впервые предстал перед ним. Сейчас-то понятно, что за такими смельчаками с опытом жизни на Планете вне благоустроенных баз охотится целая армия вербовщиков. Или вербовщиц в случае Факела. «Интересно, что она получила за… работу со мной?» – подумалось вдруг.
Впрочем, совершенно неважно, как ты попал к Винченсо – через тюрьму, постель или шквальный огонь отряда эбрайлов клана Бамаста. Важно, как ты будешь выкарабкиваться из этого дерьма.
Выходя из поезда, Факел еще раз напомнил себе: это будет последняя встреча. Он давно принял решение соскочить и уже полгода готовил пути для выхода. На Корабле скрыться от дельцов практически невозможно, но Планету они не контролируют и вряд ли когда-нибудь смогут.
* * *
Приемная «Бюро георазведки» встретила Факела ароматом жасмина и тихим мурлыканьем блюза. Вдоль стен стояли чёрные диванчики под кожу, журнальные столики и горшки с лимонами, фикусами, юккой. Стены украшали пейзажи заката на Аубере, снятого, видимо с вышки какого-то завода, а затем очень тщательно обработанного в графредакторе.
Девушка за стойкой ресепшена была одета в темно-бордовый пиджак на молнии, застегнутой до уровня чуть ниже ключиц. Короткие пышные волосы и полные губы тоже переливались бордовым и даже глаза имели цвет спелой вишни. Она оторвалась от монитора и взглянула на вошедшего.
– Ого! – произнесла она. – Надо же, кого принесло.
– Привет, Герда, – Факел подошел к стойке. – Выглядишь, как букет роз!
– Ой, ну прям! – Герда заулыбалась, украдкой глянув в зеркало на стене. – Я тоже рада тебя видеть, Головёшка.
– Что делаешь вечером?
– Ага, на танго втроём хочешь меня пригласить, Казанова? Знаю я, к кому ты отсюда рванёшь.
– Всё-то ты знаешь. Сама-то нашла мужика?
– Выбираю. А ты пока становись в конец очереди.
– Но ведь мы давно знакомы. Может, мне можно как-то без очереди?
Герда, вздохнув, покачала головой, взяла трубку телефона.
– Кобелина ты, Факел, – упрекнула она. – Вот познакомлюсь с твоей… Дон Ла-Банджо, тут Факел пришел… Хорошо, – Герда положила трубку. – Иди, делай свои грязные делишки.
– Еще увидимся.
– Непременно, – и, когда Факел скрылся за дверью, закатила глаза к потолку и томно воскликнула: – Эх!..
* * *
Дон Винченсо Ла-Банджо в клетчатой вязаной безрукавке и в очках, мелькавших в моде лет тридцать назад, был похож больше на старинного библиотекаря, чем на главу мафиозного синдиката.
– Факел, мальчик мой! – Винченсо поспешно заковылял к трапперу и по-отечески обнял его. – Как ты правильно сделал, что из дока заехал сразу ко мне.
– Как здоровье, Винченсо?
– Спасибо, что спрашиваешь, – делец указал на небольшой кожаный диванчик и повел гостя к нему. – От вашего брата доброго слова не дождешься, хе-хе!
– Да уж, мы народ не самый приятный. На Планете не полюбезничаешь.
– Да я не жалуюсь, конечно. Вы все для меня как дети мои. И вроде, бывает, обидно, а всё равно любишь. Но скажи-ка сначала, – Винченсо обеспокоенно заглянул Факелу в глаза, – ты проверял счет? За крайнюю твою миссию должно было прийти пятнадцать тысяч кребов.
– Всё получил, – Факел не стал заводить разговор о том, что за опасность и сложности, с которыми он столкнулся, доставая эбрайлские девайсы в последнем путешествии, стоило платить раза в три больше. Сегодня выражение недовольства могло помешать его основной цели.
– Ну и славно, а то мои ротозеи бухгалтера вечно в чем-то косячат, – он нажал потайную кнопку в подлокотнике, из пола перед диванчиком, на котором они расположились, выехала тумба. – Давай-ка выпьем за твое благополучное возвращение, – на тумбе возникли герметичный хрустальный графин с жидкостью янтарного цвета, два кубических стакана с крупным рифлением и плошка винограда.