Бандитка бросилась в лес, но далеко убежать не успела — ее поймала паучиха, которая радостно клацая челюстью, замотала ее в белый чехол, ловко орудуя пушистыми лапками, а затем, подвесила на ветку, предвкушая лакомство сочным маринадом.
Скопикор, видимо, решил ей помочь, и воткнул в кокон жало, после чего паучиха, вылупив на него восемь умильных глаз, обрамленных длинными ресничками, сердито треснула ему лапами по панцирю.
Все это Охнэр наблюдал, лежа пластом на земле, как и всегда, впрочем, когда вокруг него кипела кровавая заварушка.
— Хнэр! — тоненько крикнула Фаталия и топнула ногой питомцу размером с дерево. — Так нельзя делать! Зачем ты убил бандитов? Это неправильно!
— Да, правильно, Фаталия, — одобрительно кивнул верховный советник, потирая ушибленную скулу, — насилие порождает насилие…
— Я бы сама их убила! В следующий раз не мешай мне мстить за дядю! Он снова умер!
Принцесса пнула сапогом Охотника и так грязно выругалась, что верховный советник от неожиданности даже дар красноречия потерял, которым был славен на все дружественные и враждебные королевства.
«Не «снова», а «опять», — сокрушенно подумал сварт, перебирая в уме все смачные выражения, которыми он то и дело покрывал нерасторопных сидов во дворце, нехотя признав, что ученица все-таки превзошла своего учителя.
— Что же делать?! Дядя воскреснет?! — исступленно трясла принцесса Флюэра, который переводил растерянный взгляд с гигантского скорпикора на лежащего ничком сварта. — Что, ядрена мать, надо сделать?!
Скорпикор, видимо, и, правда, обладал разумом и был способен что-то чувствовать к хозяйке, потому что осторожно наклонил огромный хвост к ее растрепанной макушке и ласково поелозил.
Охнэр боялся, что голова его воспитанницы слетит с плеч и покатится по окровавленной траве, но нет, Фаталия осталась жива, хотя дурное настроение ее усилилось, когда она не смогла сдвинуть с места личного стражника.
— Ему нужна жизненная сила, — побелевшими от пережитого ужаса губами произнес верховный советник и, покачнувшись, шагнул в сторону скорпикора и дрожащим голосом произнес. — Прошу, отдай ему часть своей мощи, и прими свой прежний, — сказал он питомцу принцессы, который его все-таки понял, потому как наклонил огромный хвост к сварту, изучая его, как голодный комар — сочного толстяка.
Если бы кто-нибудь мог слышать крики отчаяния Охотника, то содрогнулся бы от ужаса и бежал бы, сломя голову, на край земли в Инхейм, ведь скорпикор в мгновение ока превратил свое жало в тонкую иглу и вонзил ее в пятую точку сварта, перелив в его застывшее тело жизненную силу.
***
— Ты уверен, что эта штуковина точно не хочет меня убить? — с сомнением спросил Охнэр у верховного советника, когда снова обрел способность говорить, двигаться и выражать отборными ругательствами свои мысли.
— Уверен, — кивнул сид.
Они шли по заросшей тропинке, погружаясь все глубже в дубовую чащу, отчаянно стараясь забыть поляну, на которой лицом к лицу со смертью встретились бандиты.
— Тогда почему угрожал мне смертью? — не унимался Охотник, недоверчиво поглядывая на черного скорпикора, который снова едва доставал принцессе до пояса.
— «Смерть» — это его имя, — не выдержала Фаталия. — Он подумал, что ты назвал свое имя, и он в ответ представился. Понимаешь, его так зовут! Вот ты тупой, дядя, честное слово.
— Фаталия, — предупредительно произнес верховный советник, которому претило любое бескультурье и насилие.
— Ну что опять? — всплеснула руками принцесса. — Я и так все время молчу! Дядя, скажи что-нибудь! Иначе я прикажу Хнэру пригвоздить Флюэра к дереву!
— Но так говорить и поступать нельзя! — искренне возмутился верховный советник, тронутый до глубины души тьмой невежества племянницы короля.
— Поддерживаю, — вдруг согласился сварт. — Шантаж, Мелкая, это лучший способ прийти к дипломатическому согласию. Мотай на ус, советник. А ты, скорпикорка, меня не трогай. Я — дядя. Слышишь меня? Родной и любимый дядя твоей хозяйки. Щелкни лапой, чтобы я знал, что мы теперь друзья.
Черный скорпикор застыл на месте и мрачно щелкнул обеими клешнями, словно отрезал шмат ткани огромными стальными ножницами, а затем продолжил ползти за Фаталией, время от времени прикасаясь хвостом к ее спине.
Черный рынок
В таверну с животными нельзя! Только через мой труп! — возмущался красный, словно наливное яблочко, трактирщик.