И по тому, как просветлело лицо Хайюрра, Вестник понял: его слова восприняты именно так, как он и хотел. В самом деле: разве могут исчезнуть мамонты?
Они положили руки на плечи друг друга и сказали прощальные слова. И тот, кто был Аймиком, задержал свои руки и взгляд чуть дольше, чем должно. А потом повернулся и побрел вниз по тропе, ведущей в речную долину. Не оглядываясь. Как тогда.
7
Хайюрр стал возвращаться, когда фигура Вестника окончательно скрылась из глаз. Это случилось слишком скоро: глаза уже не те… И ноги не те, думал Хайюрр, вспоминая, как, бывало, взбегал он по этой тропе вверх к стойбищу. Легко, словно на крыльях. Не то что сейчас…
…Шум, встревоженные голоса, даже плач… Что случилось?
Сингор почти бежал ему навстречу:
– Отец! Отец! Твой гость, он… ЖИЛИЩЕ РУХНУЛО!
Хайюрр содрогнулся:
– Чье жилище?
– То, пустое. Где моя мать…
…Да, жилище, простоявшее вопреки всем ожиданиям долгие годы и принявшее напоследок под свой кров Вестника Могучих, теперь представляло собой лишь груду костей и присыпанных землей шкур, из которой торчали обломки деревянных опор. Люди столпились на почтительном расстоянии, не решаясь подойти. Хайюрр шел и чувствовал, как сородичи отстраняются от него, не столько из почтения, сколько из страха.
Странный чужак, принятый Старым как дорогой гость, принес-таки несчастье.
– Что скажешь, отец? – Голос Сингора звучал растерянно.
(Такие дела – не Главному Охотнику разбирать, а колдуну. Но колдун сказал: «Об этом спрашивай у Старого. Его тропа – ему решать». И вот теперь…)
Хайюрр, не отрываясь, смотрел в самую сердцевину развалин. На что-то, ведомое ему одному.
– Пусть дети Сизой Горлицы не беспокоятся, – заговорил он наконец. – Это не беда и не предостережение; это – завершение. Случилось то, что должно было случиться. Нашему Роду ничто не грозит. Но только…
Он обвел взглядом притихших сородичей и вдруг взял своих сыновей за руки и притянул их к себе, словно это были не взрослые охотники, а подростки.
– Но только, дети мои, Роду Сизой Горлицы придется покинуть эти места. Спуститесь вниз по Хайгре. Или переберитесь на Кушту. Или разделитесь. Решать вам, охотникам; здесь я не советчик.
Сингор и Коур, ошеломленные, молчали. Наконец Сингор тихо произнес:
– Отец… А ты?
– А я остаюсь, – последовал спокойный ответ. – Моя тропа завершится здесь. И я счастлив.
И это было правдой.
Глава 24 «И ОХОТНИК НЕ ВЕРНЕТСЯ НАЗАД!»
1
И вот Аймик снова здесь, где все и начиналось… и где, оказывается, конец его Тропы. Не такой, как был обещан. Весть Могучих оказалась никому не нужной, ибо Род Тигрольва исчез неведомо куда, и теперь понятно: никакой он не Вестник, а Изгнанник. Начал свою Тропу Изгнанником Рода, а завершает Изгнанником Межмирья. Обманутым. Всеми обманутым – даже таинственное снадобье Армера оказалось… ничем. Но он – дошел. До конца.
А как ярко все вспомнилось! Или это был сон?.. Аймик перелег на левый бок, отвернувшись от своего костерка, и стал вслушиваться в звуки ночного леса. Где-то совсем рядом затявкала лисица, – должно быть, ее нора неподалеку, здесь же, на брошенном стойбище, и она, давным-давно привыкшая считать это место своим, вовсе не рада новому соседу. В низине послышалась тяжелая поступь и фырканье… Лось? А вот, словно в ответ на эту поступь, тягучий волчий вой. И еще, и еще… Рука сама потянулась к копью, но, даже не коснувшись древка, вернулась на грудь. Если ему суждено умереть сейчас, то не все ли равно как? И разве он, проделавший напрасно столь длинный путь, уже не решил: дальше – ни шагу. Он дошел… и останется здесь навсегда.
…Кажется, снова подступила дрема, но какая-то странная. Он явственно ощущал все происходящее вокруг. И не только вокруг. Словно все его чувства необыкновенно обострились… Как в юности? Как в детстве? Да нет же, нет, – НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИ обострились! Река довольно далеко, в низине, и деревьями скрыта, но ее свежесть касается щек, и, кажется, он даже слышит, как играет в воде большая рыба. Вот и мелкая рыбешка… пытается уйти от зубастой, не иначе… А в лесу… он не только расслышал предсмертный визг зайца (уж не его ли соседка полакомилась?), он различал даже шорох полевок, и не только здесь, рядом, но и где-то там, в березняке. И листва… не просто шумела под ночным ветерком, – это разговор, и кажется – можно даже его понять, если вслушаться… И трава отвечает листьям (или у нее – свой разговор?). А вот во все это разноголосье вплетается иное; и он знает, кто это. Те, невидимые…
Подступил уже давным-давно не возвращавшийся, но такой узнаваемый запах: прелые листья!
На миг (или надолго?) все стихло, даже привычные, земные звуки. И вдруг…
Все переменилось. Мир словно… вывернулся наизнанку, открывая свою подлинную сущность. Только что перед ним прошла как бы заново прожитая жизнь… Теперь это уже не воспоминание; вся она, прожитая и… переживаемая, здесь, с ним, единая, нераздельная, ясная в каждом своем мгновении… Сейчас он и Вестник, и Нагу Волчонок, и… И все, кого он знал, снова вместе…
…Те, кого он знал? Больше; здесь и те, кого он знает сейчас, хоть и не встречал в Среднем Мире. Его жизнь
раскрылась не только в своем единстве, но и в связи со всем остальным… (Деталь узора, наводимого Могучими…)
Вспомнились напутственные слова колдуна детей Волка: «ЭТОоткрывает Прямой Путь. Даже для непосвященного…»
Да, Пути открылись. Не один… Но его неудержимо тянет ТУДА, где мать, и Ата, и Йорр, и… неужели Хайюрр?
(Тропа Мертвых? Пусть так. Оказывается, на нее можно вступить без страха и боли…)
– Вестник! Остановись!
Чей это голос? Не все ли равно! Это голос из мира живых, а он хочет ТУДА. И дальше – к Началу Начал…
(Ведь его Земная Тропа окончилась, и узелок, скрепляющий его часть узора, затянут… Или нет?)
– Вестник! Твой путь не кончен. Вернись, или все будет напрасным!
Голос – или что бы это ни было – кажется знакомым, но этот голос слишком слаб, он из оставленной жизни, а он, Аймик, уже далеко…
(Оказывается, и ЗДЕСЬ – не одна Тропа; их много, но выбора нет, не он выбирает, выбирают его, и сейчас…)
– ВЕСТНИК!!
На этот раз призыв был так властен, что он… говоря земным языком, «обернулся», несмотря на Силу, неудержимо затягивающую ТУДА… «Обернулся», вопреки своему желанию, чтобы… «увидеть»? «ощутить»?
…что граница, отделяющая Жизнь от Инобытия, еще досягаема. И там, на самой границе…
АРМЕР?
– Вернись, Вестник! Вернись и найди нас, детей Волка! Иначе…
2
Армер, старый колдун детей Волка, ждал гостя. Ждал уже не первый год: сроки ему были неведомы. Но одно он знал твердо: гость должен прийти. Не просто гость – Вестник.
Нет, даже самые дальние, самые опасные полеты в Верхний и Нижний Миры не раскрывали ему того, что происходило с Избранным в Среднем Мире; даже самые сильные из его духов-помощников здесь были бессильны. И все же главное ему было открыто: Избранный Могучими для того, чтобы связать то, что было когда-то разорвано, чтобы открыть спасительный путь тем, кто и поныне хранит вторую кость Первопредка со Священной Кровью Рода Мамонта, исполнил то, что должен был исполнить, и возвращается, чтобы завершить свою Тропу. Возвращается как Вестник Могучих.
И Армер знал, что сам он не уйдет по Ледяной Тропе до тех пор, пока не встретится с тем, кто когда-то жил под его кровом и носил материнское имя Нагу.
Но на исходе прошлого лета случилось то, чего Армер боялся с самого начала: Вестник, уже почти добравшийся до конца своей Тропы, все-таки принял снадобье, открывающее Прямой Путь.