Герман слушал эту долгую пламенную речь и не верил. Надо сесть. Срочно. Ноги не держали.
- Я не ненавижу тебя. Никогда этого не делал и не собираюсь начинать теперь. Зачем? Ты ведь для меня тоже самый близкий человек. Я уважаю тебя. И решение уехать я принял с пониманием.
Антон вытащил две чашки из полки и печенье, понимая, что Гера немного не в себе, налил обоим чай.
- Фиговое решение, должен признать. Мне было хорошо здесь. Про Аленку вообще молчу. Она безумно скучает. Постоянно спрашивает о тебе. А я не знаю, что ответить...
Герман отпил из чашки, обжег язык, поморщился, вытащил кончик, потрогал пальцем.
Тоша рассмеялся, глядя на кривляния Геры.
- Ты забыл?
- Что?
- Аленка же тебе рассказывала, что надо делать, если болит. Без поцелуя не пройдет.
Антон сам от себя был в шоке. Куда подевался страх? Гера же не растерялся.
- Ну, иди, полечи меня, доктор.
Их второй за всю жизнь поцелуй был совсем не похож на первый. Тогда его хотел только один, теперь - двое. Тогда он был робкий, а теперь... Осторожные неловкие прикосновения губ быстро сменились жадными и рваными. Не было в них осторожности. Только жажда обладать, радость от возможности быть так близко и от того, что несмотря на то, что пришлось столько ждать, это произошло. Герман сжимал Антона в объятиях, лихорадочно расстегивал пуговицы на его рубашке, дотягивался, докуда только мог. Его. Наконец-то его. Весь мир. Вся жизнь. Все самое ценное и важное уместилось в этом человеке.
- Ну как, помогло? Больше не болит?
Гера даже не сразу понял, о чем спрашивает его Антон.
- Не болит. Зато у тебя сейчас кое- что заболит.
Тоша напрягся. Он не рассчитывал сегодня быть снизу. Может быть, когда-нибудь потом, но не сегодня.
- Может не надо?
- Не бойся. Я поцелую, и все пройдет.
Гера подтолкнул его в свою комнату и уложил на кровать. Рубашка осталась лежать на полу кухни, но еще необходимо было снять остальное. Он расстегнул ремень и спустил штаны вместе с бельем, давая свободу стоящему члену. От этой картины подвис. Стоит. У Антона стоит на него. Радость накрыла с головой. Он принялся снимать с себя одежду, кидая ее, куда попало. Ему так хотелось, так хотелось! Ничего не видел, кроме желанного тела Тоши перед собой. Его груди, живота, рук, его покрасневшего лица и глаз, которые смотрели на него с желанием и страхом. Он уже было поддался, и хотел подставиться сам, но решил, что раз Антон решил стать геем, то пусть становится им в полном смысле.
- Не бойся. Я постараюсь минимизировать боль.
- Доверяю тебе.
Антон жадно ловил ласки и прикосновения. Гера накрыл его сверху и продолжил терзать его губы, опускаясь к шее, не стесняясь оставлять отметины, поглаживая грудь, живот, опускаясь все ниже и ниже.
Горячая головка легла на язык. Антона подбросило. Хотелось глубже. Проникнуть в рот до самого корня языка. Герман словно предугадал это желание, наигравшись с уздечкой, заглотил член Королева. Того уже трясло. Ощущения были просто нереальными, никогда в жизни такого не чувствовал. Женщины, с которыми он спал, никогда не делали подобного, женщины не умели так... Так. Самозабвенно. Ласково и твердо. Как будто душу вынимали. Антон подкидывал бедра, стараясь насадиться, быстрее, тело требовало разрядки. Он был не готов к тому, что Гера отстранится и зажмет его член у основания, не давая излиться.
- Чшш, не так быстро.
Антон уже ничего не понимал. Вообще не соображал. Он только обиженно смотрел на друга, который достал из-под подушки смазку и презерватив.
- Ты мне решил отомстить таким способом за годы ожидания, да?
Гера невинно похлопал глазками.
- Ну что ты? Как я могу? Я же добрый доктор. А ты - мой пациент. Расслабьтесь и получайте удовольствие от процедуры.
Антон выше залез на подушку и поманил разыгравшегося доктора пальчиком.
- Делай уже свое дело, Айболит. Пока я не передумал.
Герман рассмеялся: "Это уже вряд ли". Заставив парня расставить ноги, он нанес немного смазки на сжатую звездочку ануса и припал к его губам, стараясь отвлечь от неприятных ощущений.
Палец вошел свободно, два - сложнее. Гера чувствовал, как Антон зажимается, возбуждение спало. Оставив его дырочку в покое на какое-то время, он встал над ним и взглядом попросил сделать ответную услугу. Тоше уже ничего не хотелось, но отказать он не мог. Удивительно, но делать минет другому мужчине, оказалось делом не слишком страшным и даже простым. Ведь Гера был похож по строению тела на самого Тошу. Но не это было самом удивительным. Лаская член Германа, Королев с изумлением стал замечать, что тоже возбуждается. Его собственный член принял боевую готовность. Гера, получающий нереальный кайф от неспешных осторожных ласк друга, заметил это и стал гладить его рукой. Сознание улетало. Хотелось всего и сразу. Городецкий отстранился, поцеловал в знак благодарности Антона, а потом перевернул его на живот. Тот было запротестовал, но промолчал: Гере виднее, как правильнее, опыта больше.
Герман же, зачерпнув еще смазки, наконец, снова дорвался до дырочки и стал с каким-то упоением т*ахать ее пальцами, растягивая, подготавливая для себя. Антон выгибался в пояснице, подставляя под умелые пальцы партнера не только попу, но и член. Когда три пальца стали свободно входить в тело друга, Гера натянул на себя презерватив и приставил головку к анусу.
- Расслабься. Будешь зажиматься - будет больнее. Готов?
- Да.
Проникновение было осторожным и медленным. Герман тратил все силы, чтобы не сорваться и не начать т*ахать Антона так, как ему на самом деле хотелось - сильно, с размахом, по широкой амплитуде. Тоша старался расслабиться, но не получалось. Возбуждение снова пропало. Инородный предмет в заднице казался огромным и причинял боль и жжение. Единственное, что успокаивало и нравилось - горячие поцелуи Геры в районе лопаток, шеи, его успокаивающий шепот и крепкие руки, что держали, сдавливая ребра.
- Тошенька, Тоша, хороший мой, любимый, такой сладкий, тугой, для меня...
Герман наконец-то смог дать себе волю, меняя угол проникновения, он наконец-то прошелся по простате, понял это по вскрику партнера. Все. Теперь точно не уйдешь. Продолжая вдалбливаться в тело Антона, опустил руку и схватил немного вялый член. Синхронизируя движения, довел его до рабочего состояния. А потом сорвался. Пот застилал глаза. Ничего не видел перед собой, а потому просто закрыл их и отдался ощущениям. Не мог вытерпеть долго. Не мог, ведь столько ждал. Кончил, понимая, что не успел довести партнера до оргазма, но, не сомневаясь, что сделает это еще. И не раз.
Откинулся в сторону, снял с себя презерватив. Отдышался. Поймал на себе немного обиженный взгляд Антона.
- Сейчас. Поцелую, и все пройдет.
Не дал запротестовать, что не надо. Видел и знал, что надо. Еще как надо. Перевернул Антона на спину, сел между раздвинутых ног, рассматривая покрасневшие края ануса, поджавшиеся яички и подрагивающую головку.
- Ты самый красивый мужчина на свете.
Не комплимент, чтобы успокоить. Правда. Припал губами к члену, ввел палец, прощупывая простату. Нашел. Погладил. Антона выгнуло. Задышал снова быстро и рвано.
Надолго его не хватило. Минет Гера делал мастерски. С любовью. Поймал все до капли, проглотил. Вылизал, как самое вкусное, что есть в мире. Лег рядом, довольно улыбаясь. Погладил еще пребывающего в нирване Тошу по щеке. Признался.
- Я люблю тебя.
***
Герман с такой надеждой вглядывался Антону в глаза, что тот не смог сдержать улыбки.
- Я тоже... Тоже тебя люблю. Прости, что только сейчас это понял.
Гере показалось, что невидимые крылья подняли его и понесли над землей. Не могло быть все так хорошо. Словно в сказке. Обязательно должен быть подвох, ложка дегтя в бочке меда.