Джексон оглянулся на то, что осталось позади. Далеко, в золотых лучах заката, виднелся отряд шерифа, похожий на струйку воды. Он находился так далеко, что до него не доносилось ни звука собачьего лая. Отсюда преследователи виднелись карликами, пигмеями, жалкими глупцами, возомнившими себя способными поймать такого человека, как он.
Глава 6
В сумерках Джексон завел отряд шерифа в хаотические нагромождения Спринг-каньона и с наступлением темноты, укрыв лошадь среди камней, стал наблюдать, как маршал командует измученной горсткой людей. Собаки потеряли след, как только Джесси начал петлять по остывшей поверхности камней, сплошь устилающих каньон, и теперь Арнольд пытался заставить усталых псов рыскать по сторонам в надежде, что им, возможно, удастся уловить запах лошадиных копыт.
И вот таким образом охотники проследовали мимо беглеца. Парень дождался, когда вдали совсем стихнут собачьи завывания, затем повернул коня и направился прямиком, никуда не отклоняясь, обратно к своему дому.
Он ехал почти всю ночь. Рассвет вот-вот должен был забрезжить, когда Джесси, наконец, увидел над деревьями знакомые очертания крыши. Подъехав ближе, соблюдая осторожность, он спешился и уже пешком направился к дому. Время от времени на темных оконных стеклах отражалось мерцание звезд, создавая впечатление, будто кто-то изнутри за ним наблюдает. Но он знал: это — обман зрения.
Джесси подошел к парадной двери и секунду помедлил, вдыхая приятный запах цветущих лоз винограда, посаженного Мэри. Весь день напролет в них жужжали насекомые и сновали птицы — собирательницы сладкой пыльцы. Но сейчас все было удивительно тихо, если не считать шелеста ветерка в соцветиях и шуршания листьев от его дуновения.
В стойле замычала корова. Это была недавно отелившаяся Пеструха, у которой только что отняли теленка. Джексон узнал ее по характерной глубине мычания и слегка улыбнулся.
Парадная зверь была заперта, но что такое замок для ловких пальцев Джесси? Он воспользовался отмычкой чуть тоньше зубочистки, и уже через секунду дверь была открыта, а затем плотно закрыта за ним. Парень ступил в кромешную тьму прихожей.
В доме ему был знаком каждый дюйм, местонахождение любого стула и стола. Он не нуждался в освещении, чтобы найти дорогу к комнате, в которой они с Мэри спали. Остановившись у ее двери, Джесси услышал, как кто-то глубоко дышит, но это не было дыхание его любимой — в спальне раздавалось шумное, прерывистое сопение мужчины. Холодная рука страха сжала сердце Джексона.
Эту дверь ему тоже пришлось открывать отмычкой. Бесшумно, словно привидение, он проскользнул в комнату. Ковер на полу мог бы поглотить звуки и более тяжелых шагов, а Джексон ходил легко и мягко, как кошка.
Он направился прямо к кровати. На столике возле нее должен был находиться ночник, который он сам туда поставил еще утром. Джесси нащупал лампу и, открыв заслонку, неожиданно обнаружил, что светильник зажжен. Уменьшив падающий от него луч до толщины иголки и убедившись, что света хватит, чтобы разглядеть, кто лежит в постели, он направил его на тело человека, накрытое простыней. Потом, скользнув лучом выше, высветил, наконец, лицо Ларри Барнса.
Вполне можно было горько рассмеяться, обнаружив его в своей кровати. Но в этот момент Джексону было не до смеха. Он увеличил луч света, что заставило Барнса вздрогнуть и со стоном проснуться. Ларри резко сел, сунув руку под подушку.
— Барнс, это я, — произнес Джексон. — Джесси. Не хватайся за пушку!
Обмякнув, Ларри рухнул на кровать и схватился рукой за сердце.
— Мог бы и заговорить, приятель, прежде чем светить прямо в глаза, — проговорил он. — А то… Да у меня сердце чуть не разорвалось!
— Что случилось? — спросил Джесси.
— Где, здесь? — уточнил Барнс, вновь усаживаясь на кровати и зевая. — Да ничего особенного! Лучше расскажи, как ты умудрился вдохнуть жизнь в эту клячу, заставить ее плестись так долго, да еще оставить маршала с носом?
— Подробности потом, — ответил Джексон. — Тексу Арнольду пришлось-таки отклониться от следа к северу, и пока с тебя хватит. Я хочу знать, что произошло здесь.
— Ну, куча воплей, — сообщил несостоявшийся висельник и вновь зевнул. — Женщины все малость свихнулись. Забавно, они чем более хорошенькие, тем у них меньше мозгов. Эта твоя девчонка такая же.
— И что же с ней? — нахмурился Джексон. — Докладывай все как на духу, только повежливей, когда говоришь о Мэри!
— Ого! Да я вроде ничего такого не сказал, — удивился Барнс, зевая и потягиваясь. И вдруг вроде даже рассердился: — Ты что, не представляешь, каково мне сейчас? Да я могу, не просыпаясь, дрыхнуть целую неделю!
— Ничуть в этом не сомневаюсь, — заверил его Джесси. — Но я задал тебе вопрос и повторяю его снова: что произошло здесь после моего отъезда?
— Как я уже сказал, куча воплей! Сразу же, как только ты отвалил, все остальные тоже стали сматываться.
— Так уж и все?
— Ага. Гурьбой повалили к выходу. Все, кроме девушки. Я слышал, как у нее спрашивали, не переносится ли день свадьбы на более поздний срок.
— И что же она отвечала? — продолжал допытываться Джексон.
— Этого я не слышал, — признался толком еще не проснувшийся Барнс. — Видимо, то, что следует говорить в таких случаях, но уж больно тихо — я ни слова не разобрал. Я обождал, пока схлынула толпа, а собачья музыка утихла и свора исчезла, как туча за горизонтом, и тогда вошел в дом, нашел девушку. Она сидела в этой самой комнате, заламывала руки и лила слезы.
— Продолжай! — хрипло потребовал Джексон.
— Мне всегда не по себе, когда женщины льют слезы, — признался отщепенец. — Так я ей и заявил. Еще сказал, что ей незачем убиваться, потому что ты вернешься.
— И что же она?
— Поинтересовалась, друг ли я тебе и не из-за меня ли ты ударился в бега.
— Ну а ты что на это ответил? — продолжал допрос Джексон.
Ларри почесал в затылке.
— Сказал, что я твой друг, это точно. А если не так, то разрази меня гром! Потом признался, что в некотором роде ты ее бросил из-за меня.
— Вот как, «в некотором роде»? — процедил сквозь зубы Джексон.
— Может, мне следовало сообщить ей, что ты во имя дружбы влез в мою шкуру и потащил за собой охотничью свору? — в раздумье спросил Барнс.
— Так ты ей этого не сказал? — с укором уточнил Джексон.
Он повернулся спиной к Ларри, зажег верхнюю лампу, потушил ночник и вновь уселся возле кровати. Потом свернул цигарку и стал с любопытством разглядывать бывшего компаньона.
— Нет, этого я ей не сказал, — сообщил между тем Барнс. — Сам знаешь, как это бывает. Любой мужчина… Ну, не желает выкладывать все начистоту женщине, особенно такой хорошенькой. Сначала я собирался рассказать все, как есть, но потом спохватился, а вдруг ты не хочешь, чтобы я слишком распускал язык об этом деле.
— А она давила на тебя, пыталась выяснить, почему мне пришлось тайком покинуть дом?
— Допытывалась. Не оставила камня на камне от моих доводов, — признался Ларри. — Когда я сюда нагрянул и попросил лошадь — ну, как ты мне велел, — она, по-моему, даже здорово обрадовалась. Наконец-то появился кто-то, кто хоть немного в курсе случившегося. Все спрашивала, правда ли, что ты вернешься. Я твердил, что непременно вернешься, не такой ты дурак, чтобы уйти насовсем. А она только качала головой и плакала не переставая.
— Мэри никогда не плачет, — сухо возразил Джексон.
— Ну, я не имею в виду, что ревела, как ребенок, — поправился Барнс. — Но слезы по щекам текли, это точно. Голосить не голосила, разве что про себя…
Джексон запрокинул голову, чтобы сделать глубокий вдох.
— А ты не мог ей просто объяснить, что я взялся помочь тебе выпутаться из беды и поэтому мне пришлось тайком покинуть ее?
— Каким образом? — возмутился Барнс, протестующе вскинув руки. — Неужели сам не понимаешь? Начни я что-то объяснять, мне пришлось бы признаться, что ниточка тянется за Салт-Крик. Да у меня язык не повернулся бы сообщить ей, что она одна-одинешенька в доме с мужчиной, которого ловят за убийство…