— Турнир начался вчера, но ты не пропустил ничего интересного, уважаемый. Вчера отселился мусор, сегодня же нас ждет много интересных боев.
Еще одна улыбка озарила лицо северянина, и он напыщенно продекламировал, как поэт:
— Славен будь благородный Олтирн! Достойный сын своего отца, с честью несущий его имя! Я ехал сюда из столицы с того момента, как услышал о турнире, и больше всего боялся опоздать. Как же я счастлив, что не пропущу ничего интересного!
«Вот что любопытно, а не может ли он исполнять приказ кого-нибудь из дворца?» — подумала вдруг Малика, вспомнив, что посол — лицо, находящееся в фаворе у его величества. — «Или император решил проверить, кто это такой метит в наследники к старому пердуну? А что, очень даже может быть, учитывая, что его величество скоро уже закончится».
Эта версия, действительно, выглядела крайне логичной — империя нуждалась в спокойной южной границе, и верного слугу престола вполне могли отправить к потенциальному мужу принцессы.
«Главное, чтобы он не понял, какой мудень мой братец», — с беспокойством подумала Малика. В очередной раз она, как и отец, пожалела, что титул носит не Нидтирна. Копейщица терпеть не могла заносчивую сестричку, но отрицать ее талант стал бы лишь полный баран.
— Я счастлив, что ты решил посетить меня, — проговорил братишка. — Наверное, ты устал и хочешь принять ванну и перекусить перед тем, как насладиться зрелищем? Время еще есть.
— Буду признателен тебе, уважаемый. Еще буду рад, если ты разместишь моего телохранителя, он хороший парень и единственный, кому я доверяю.
Олтирн покосился на замершую неподалеку служанку и приказал:
— Приготовить моему высокородному гостю и его слуге лучшие покои.
— Но владыка… — взмолилась девушка.
— Да?
— Почти все покои в замке заняты.
— Почти?
— Остались только на твоем этаже, те, которые ты приказал не занимать.
— Приказал, потому что ждал гостя уровня уважаемого посла, дура ты! — прикрикнул на служанку герцог.
Девушка пискнула, и, сделав жест северянину, бросилась внутрь.
Хис-Тир еще раз улыбнулся и, кивнув телохранителю, который как-то странно смотрел на герцога, вошел внутрь. Малике не понравился этот взгляд, но она решил, что здоровяк просто подозревает всех вокруг, что, в принципе, разумно при его работе.
А потом она и вовсе выкинула эту мысль из головы.
Пока все шло в соответствии с планом, что немного настораживало Антэрна — слишком легко удалось попасть в замок, слишком просто ему было протащить внутрь Эйришу, а теперь, вот, еще и Хис-Тир занял место подле герцога.
Мастер меча, выходя на турнирное поле, бросил короткий взгляд в сторону герцогского помоста, на котором добавилось одно кресло. Знатный северянин непринужденно беседовал с их намеченной целью, и Антэрн ни на миг не сомневался, что Хис сумеет многое вытрясти из благородного болтуна, что-что, а узнавать скрытое он умел. Глаза, рот и уши императора, как звучал его титул в переводе с языка шайхранов, просто обязан освоить хитрую науку нанизывания слов одно на другое для получения нужного результата.
Правда, герцог, по идее, тоже должен обладать похожими способностями, но вряд ли он даже близко стоит рядом с Северным Лисом.
«Ну, поглядим, как оно получится. Если все будет так, как я задумывал, все случится сегодня ночью», — подумал мастер меча, занимая позицию напротив своего первого на сегодня противника — высоченного детины в кольчуге тройного плетения и мощном шлеме с забралом. Антэрн крутанул в руке турнирный меч, который отличался от обычных лишь затупленным лезвием, и пошел в атаку.
«Сегодня придется играть на публику», — подумал он, прощупывая оборону своего противника, — «хотя я и не люблю делать такие глупые вещи».
Буквально парой выпадов он сумел вскрыть вражескую оборону, и легонько чиркнуть по кольчуге. Здоровяк взревел и, точно бык, увидевший красную тряпку, ринулся в атаку. Мастер меча вздохнул, перетекая в другую стойку.
«И когда же они, наконец, научатся?» — подумал он. — «Ладно, побуду бесплатным наставником».
— Итак, уважаемый герцог, если не секрет, во сколько тебе обошелся турнир? — спросил Олтирна северянин, мило улыбнувшись хмуро пялившейся на него Малике.
— О, дорогой мой друг, разве деньги, этот презренный металл, имеет какое-нибудь значение, когда речь идет об истинно рыцарской чести? — хохотнул Олтирн.