Произошло это быстро — правильный удар по голове никогда не отключает человека больше, чем на пять-десять минут, и очень скоро Лихат застонал, а затем — открыл глаза.
Он злобно уставился на Антэрна, но кричать не стал. Вероятно, в неразумности подобного действия его убедил собственный нож, приставленный к горлу.
— Ну давай, заканчивай, что начал, — процедил ростовщик сквозь зубы.
Антэрн же сидел, глубоко задумавшись. Наконец, он что-то для себя решил, и убрал нож от горла Лихата.
— Благодари свою внучку за жизнь, уважаемый, — проговорил мечник. — Я заберу только твой арбалет, но не как плату, а как напоминание о грехах прошлого. И советую никому не рассказывать о том, что мы виделись, в следующий раз я не буду столь дружелюбным.
— А если я соврал о Драконе?
— Нет, ты был честен, я вижу это.
Старый наемник осклабился.
— А не боишься, что предупрежу Шамалана?
— И снова нет. А если и предупредишь, уважаемый, это ничего не изменит, разве что я вернусь, чтобы рассказать тебе о правильном выборе и выборе ошибочном. Но, надеюсь, мне не придется жалеть о своем великодушии, потому что, если это произойдет, горевать будешь ты и все твои родные.
— Не волнуйся, парень, жалеть не придется.
Ростовщик взглянул на мешочки с драгоценностями и кивнул на них.
— Что, неужели ничего не возьмешь?
— Хватит и арбалета, — пожал плечами Антэрн, поднимаясь и кладя нож поверх кинжалов.
Ему, конечно же, хотелось забрать и золото с драгоценными камнями, но мастер меча заставил себя этого не делать. Во-первых, ему действительно понравился ростовщик, а во-вторых, Лихат был прав — со столь уважаемым и богатым человеком следовало быть предельно корректным. Немного подумав, Антэрн извлек из потайного кармана небольшой изумруд и добавил его к сокровищам на столике.
— Это — плата за арбалет и удар по голове. Прошу прощения за последнее, надеюсь, что к утру боль пройдет.
— Да чего уж там, я сам виноват. Не нужно было пытаться тебя прикончить.
Антэрн повернулся к нему спиной и зашагал к двери.
— Ну что ж, раз мы все решили, то прошу меня извинить, дела зовут, — проговорил он. — Думаю, ты сможешь освободиться и сам.
— Парень, — остановил его голос ростовщика.
— Да? — Антэрн обернулся.
— Все же не стоит тебе связываться с Драконом, ничем хорошим это не кончится, — ростовщик говорил совершенно серьезно и в его голосе проступали даже нотки жалости. — Он не человек.
— Да, ты говорил, уважаемый. Он — чудовище.
— Он — колдун, — с убийственной серьезностью в голосе ответил старик. — Самый настоящий колдун.
— Я приму это к сведению, уважаемый.
С этими словами Антэрн покинул сперва комнату, а затем и дом Лихата. Уйти было еще сложнее, чем попасть внутрь, но мастер меча справился и с этой задачей. И лишь по дороге к таверне Антэрн остановился в задумчивости.
«Наверное, правильнее было бы убить его», — подумал он. — «Но не хочу заставлять девочку плакать. Да и просто жалка лишать мир таких смелых людей».
Он вздохнул и покачал головой.
«Иногда я веду себя, как осел. Ладно, неважно, следует поторопиться, так, на всякий случай».
Решив все для себя, Антэрн вернулся в трактир, быстро собрал вещи и уверенным шагом направился к городским воротам — до рассвета оставалось всего ничего, и мастер меча имел все причины для того, чтобы первым покинуть славный город Триинтар.
Глава 2
Антэрн зевнул. Солнце стояло в зените — шел, уже шестой или даже седьмой час от рассвета — и припекало изрядно. Воин успел пройди добрых пятнадцать миль, и искал место для отдыха — несмотря на богатый опыт длительного бодрствования, он все же хотел перекусить и немного вздремнуть.
Наконец Антэрну приглянулось невысокое деревце, растущее прямо посреди пшеничного поля, и он, сойдя с дороги, решительно направился туда.
Дерево это вблизи оказалось разросшейся ольхой, возле которой кто-то соорудил, обложив камнями, отличный очаг.
Путник скинул сумку, отстегнул пояс с оружием и, блаженно потянувшись, прислонился к стволу дерева, после чего принялся за еду. Утолив голод хлебом, а жажду — водой из фляги, он прикрыл глаза, дав себе установку проснуться ровно через час, после чего задремал, положив руку на ножны.