С омерзительным хрустом пила закончила с костью. Тишайя взвыла и обмякла.
Антэрна пронзил дикий ужас, его рука лихорадочно метнулась к шее любимой, и вслед да страхом пришло облегчение — она была жива.
«Наконец-то потеряла сознание!»
— Как идут дела? — спросил он, не столько для того, чтобы получить ответ, сколько для успокоения.
— Почти закончил, — отозвался лекарь. — Можно сказать, ей повезло.
— Почему?
— Потеряет бесполезную руку.
С этим было сложно не согласиться, но все равно Антэрну было не слишком весело. Он высвободился и поднял лежащий рядом меч. Именно это оружие, засевшее в кости Тишайи и перерубившее ту почти наполовину, было причиной ампутации. При этом было совершенно ясно — Тиша сознательно пожертвовала рукой, чтобы лишить быстрого противника возможности маневра хотя бы на одну секунду. Характер многочисленных ран Серебряной Молнии однозначно свидетельствовал об этом.
Чтобы хоть немного отвлечься, Антэрн прислушался к своим ощущениям, и понял, что все так же не ощущает особой радости от осуществления своей мечты.
«Месть свершилась, голова папочки покоится в бочонке со смолой… а мне хуже, чем раньше. Интересно, привкус победы всегда так горек?»
Он отложил трофей и вернулся на свое место. Лекарь закончил — он как раз бросил отпиленный кусок плоти в кучу таких же, и готовился прижечь культю.
Антэрн крепко стиснул ладошку Тишайи.
«Любимая, прошу, продержись немного», — подумал он за миг до того, когда дикий женский вопль разорвал ночь.
Тишайе повезло — ни одна из ран, получивших своевременный уход, не загноилась, да и культя заживала отлично. Спустя пару дней после боя воительница смогла даже сесть, а к концу недели — выбралась наконец из повозки.
Это произошло как раз тогда, когда Антэрн и его товарищи прощались с Рилатом и Хис-Тиром. Учитель вместе со своей потрепанной армией и послом империи возвращался домой, Антэрн — тоже.
— До скорой встречи, глупый ученик, — проговорил Рилат.
Старый воин выглядел на удивление грустным и задумчивым, было видно, что он хочет что-то сказать, но не решается. Со дня штурма у них не было времени, чтобы пообщаться, и сейчас Антэрну было даже немного грустно от этого, хотя он и не показывал вида, нацепив на лицо привычную маску.
— Хочешь что-нибудь сказать на прощание?
— Да.
— Слушаю, — склонил голову мастер меча.
— Если будет желание поговорить, ну, после того как встретишься с матерью, найди меня, выпьем по паре кружек пива или чего покрепче.
Антэрн задумался — Рилат редко говорил что-нибудь просто так. Наконец, он решил, что нет смысла гадать над смыслом слов учителя, и просто кивнул, соглашаясь.
— Так и поступлю, — проговорил он, пожимая на прощание Рилату руку. — Так и поступлю.
— Ант, — береги себя, — улыбнулся Хис-Тир.
— Ты тоже, — Антэрн обнял друга. — Не мне тебя объяснять, кому именно ты сохранил жизнь.
— Не волнуйся, баронесса — крайне благоразумная особа, которая понимает свою выгоду.
Антэрн лишь пожал плечами на эти слова.
— Я навещу тебя через пару месяцев, и, если ты ошибся, отомщу за смерть.
— Кажется, у тебя появилась вредная привычка, — усмехнулся Северный Лис. — Смотри, войдешь во вкус.
Он тепло улыбнулся другу.
— Не волнуйся, мстить не придется. Но все равно — спасибо, к тому же, я думаю, что моей спутнице будет полезно время от времени напоминать, от какого чудовища я ее оберегаю.
И с этими словами Хис-Тир направил своего коня к ожидавшей его неподалеку Нидтирне, которая была при оружии и в роскошном дорожном платье.
— Кажется, скоро ты будешь приглашен на свадьбу сводной сестры с твоим лучшим другом, — заметил, ухмыльнувшись, Рилат.
— Зная таланты Хиса — не удивлюсь, — спокойно ответил Антэрн.
— Не чувствуешь желания прикончить и ее?
— Нет. С местью покончено. Если ей хватило ума для того, чтобы сдаться Хису, что ж, пускай благодарит Бога за это. Я ее не трону, если, конечно, не попытается вредить.