В принципе, девушке еще повезло — она, в отличие от многих служанок избежала веселья с оравой зверья, ей даже милостиво была сохранена жизнь. Но не честь и не сокровища.
Так или иначе, но спустя каких-то несколько месяцев война закончилась, и наступил мир. Первое время приходилось отлавливать многочисленные банды, расплодившиеся за лихое время, но уже к концу первого года после войны стало спокойней.
К концу же первого мирного года баронесса разрешилась от бремени. Многие сомневались в происхождении ребенка, мать — в первую очередь. Но бабка была неумолима.
— Это мой внук! — сказала старая дворянка, которой повезло не оказаться в замке в ту роковую ночь.
Перечить ей не посмели. Так у покойного барона появился прямой наследник по мужской линии.
Мальчик родился здоровым, хотя и не выделялся такой уж особой богатырской статью. Вот только проблемы начались не у ребенка, а у матери, жизнь которой закончилась в ту страшную ночь.
Да, она ходила, ела, говорила, пила — о да, пила она хорошо! — вот только живой женщины уже не осталось. Так, пустая оболочка, лишившаяся всех чувств, кроме ненависти. И чем больше шло времени, тем сильнее становилась эта ненависть, направленная на всех: на слуг, на солдат, и, конечно же, на сына.
Она ни разу за всю свою жизнь не утешила мальчика, не взяла его на руки, не покормила сама, лишь жестоко наказывала его за каждую провинность. А уж если перед этим баронесса прикладывалась к кувшину с вином…
Пока была жива бабка, сходящую с ума мать еще удавалось держать в узде, но после того, как она стала полноправной хозяйкой земель, ситуация начала выходить из-под контроля.
Вина стало больше, злобы — тоже.
Одним из самых ярких воспоминаний Антэрна, запечалившихся на всю жизнь, была мать, рыдающая возле камина в луже собственной рвоты. Она обеими руками держала портрет покойного супруга и разговаривала с ним как с живым.
Когда сын подошел, чтобы утешить любимую маму, та отшвырнула его и заорала, точно банши:
— Ты — не мой! Ты — не его! Ненавижу!!!
— Что мне сделать, чтобы ты меня полюбила? — глотая слезы спросил ребенок.
— Принеси мне голову своего отца! Найди и принеси! — расхохоталась пьяная перед тем, как потеряла сознание.
На следующий день маленький барон пошел к воинам, нанятым для охраны замка и окрестностей, и приступил к обучению.
Шли годы, мальчик рос. И всем — матери в первую очередь — становилось видно, что он ничем не похож на покойного барона, напротив, все больше и больше в нем стали проступать черты ненавистного насильника. Владение мечом входило в них — одиннадцатилетний парнишка на равных дрался с опытными взрослыми мужчинами, компенсируя нехватку силы и опыта поразительной скоростью и точностью.
Это, конечно же, не прибавляло любви матери, которая пила все больше, и чем больше пила, тем чаще вымещала злобу на сыне.
В один прекрасный день, наследник пропал, прихватив с собой бесценную семейную реликвию — меч, передававшийся из поколения в поколение, а также два здоровенных кошелька: один с золотом, другой — с драгоценными камнями.
Этот мальчик поступил в школу мечников и продолжил тренировки, стремясь превзойти всех.
Шли годы, но жажда мести ничуть не угасала в груди юноши, напротив, он все сильнее и сильнее хотел найти таинственного и неуловимого Дракона, как называли наемника люди, служившие вместе с ним.
Это оказалось непросто, очень непросто. О таинственном Драконе слышали многие, но никто не знал ни его настоящего имени, ни места жительства, а большая часть солдат, служивших в его отряде, либо умерли, либо разъехались по всем королевствам. Ниточка обнаружилась, а потом начала становиться все толще и толще, превращаясь в канат, именно в Тайнирэте. Неизвестно почему, но здесь нашлось больше всего следов, идя по которым молодой воин приближался к цели. Естественно, время от времени ему приходилось прерывать свои исследования и заняться какой-нибудь работой — кошели опустели давным-давно, но, тем не менее, он ни на мгновение не забывал о цели. О том, зачем ищет Дракона, и что сделает, когда найдет.
— Вот, собственно, и все, — закончил Антэрн.
— И ты убьешь его? — затаив дыхание спросил Риис.
— Да. И вернусь домой с его головой, — мечтательно улыбнулся Антэрн. — Тогда мама меня полюбит по-настоящему.
Повисло тягостное и неловкое молчание, которое было прервано Тишайей, решившей немного разрядить сложную обстановку.