— А разве это не работа ведьм?
— Какая разница! — сурово обрезал Хис-Тир. — Чародеи в остроконечных шляпах и с волшебными посохами, способные летать и мановением пальца разверзать землю — это выдумки, детские сказки. Ведуны и знающие кое-что умеют, но не более того. А вот маги меча — суровая реальность. Летописи всех государств и всех времен передают повести, которые граничат с вымыслом. В них рассказывается про легендарных воинов.
— Да-да, я тоже ходил на уроки учителя Парата. Помню все его байки про меч, рассекающий камень и про воинов, бегающих быстрее ветра.
— Вот только с одной такой байкой ты столкнулся и получил от нее по заднице, — яда в голосе северянина было столько, что им можно было бы отравить целую армию. — Потому и пришел ко мне, но продолжаешь цепляться за свои заблуждения, да?
— Прости, — склонил голову Антэрн. — Ты прав. Просто…
— Не получается поверить в то, что такая сила может существовать, — кивнул Хис.
— В этом я согласна с Антом, — заметила молчавшая до сих пор Тишайя. — Я, скажем так, занимаюсь сбором и продажей сведений, и, если бы подобные люди существовали, точно бы знала о них хоть что-нибудь.
— Все не так просто, моя прекрасная госпожа, — вздохнул Хис-Тир. — Маги клинка, эти чародеи-воины, существа столь же редкие, сколь и могучие. Причем с каждым поколением их появляется все меньше и меньше.
Антэрн хмыкнул.
— Ант, убавь скептицизма, — попросила Тишайя. — Мы, все-таки, действительно не знаем, с чем столкнулись.
Мастер меча вздохнул.
— Ты права, Тиша. Хис, прости еще раз, но ты меня знаешь, тяжело поверить во все эти… — он сделал неопределенный жест рукой.
— Бредни? — любезно подсказал посол.
— Легенды, — поправил его мастер меча.
— Понимаю, но, увы, не смогу продемонстрировать тебе никаких доказательств. Только слова, записанные на старых фолиантах.
Антэрн задумался.
«В принципе, за этим я и пришел, так что, пожалуй, стоит заткнуться и послушать, тем более что хуже мне точно не станет».
— Ладно, — проговорил он. — Предположим — только предположим — что мне действительно встретился чародей, маг клинка. Что он сотворил?
— Создал иллюзию, — не задумываясь, ответил Хис-Тир. — Существует три основных типа магии клинка. Первый позволяет изменять свое тело. Становиться сильнее, быстрее, точнее. Второй — действует на оружие. Древние воины, как ты заметил только что, могли разрубать камни, точно те были сделаны из сыра.
— А я знаю третье, — выкрикнул Риис.
Все взгляды тотчас же устремились на него, и юноша кашлянул, смутившись.
— Ну… это… в деревню иногда заходил бродячий певец, он рассказывал про Шартэрна… Тот время умел останавливать, вот.
Он едва заметно покраснел, а Хис-Тир дружелюбно улыбнулся.
— Не совсем так, мой юный друг. Сила, которой владел Шартэрн, редка даже в мире магов. Третьим основным типом магии клинка является как раз то, что проделал этот твой таинственный маг клинка. Воздействие на создание врага.
— А что же тогда с Шартэрном? — растерянно спросил Риис.
— Он мог входить в Замерший Мир, — с благоговением в голосе пояснил посол.
— И что это? — осведомился Антэрн.
— Место, где время перестает течь. Маг, оказавшийся в нем, не останавливает время, оно останавливается для него само.
Антэрн задумчиво взял с подноса кусочек сыра и подкинул его в руке.
— И, я полагаю, что у магии есть пределы и ограничения, ведь без них мы бы все были игрушками в руках чародеев, способных оказаться вне времени и пространства.
— Хорошие слова, — похвалил друга Хис-Тир. — Конечно же, пределы есть. Талантливый маг, тот, дар в чьей крови по-настоящему силен, может находиться, к примеру, в Замершем Мире, минуты. Слабый — считанные секунды. Сильный маг сломит сопротивление разума и сведет человека с ума кошмарными видениями, слабый же — отпугнет мороком или отведет взгляд. Сильный маг превратит свои мечи в чистое пламя, слабый с трудом укрепит их в достаточной для прорубания кольчуги мере. Сильный…
— Я понял, понял, — Антэрн поспешил остановить не на шутку разошедшегося друга, глаза которого блестели от возбуждения, а голос стал громче.
Он знал, что если позволит Хис-Тиру говорить на любимую тему, они и до ночи не приблизятся к решению главного вопроса.
— Хис, допустим, я захочу еще раз сразиться с этим чародеем. Что произойдет, как ты думаешь?
— Ты умрешь.