То, что происходило следующие пятьдесят ударов сердца, вспоминать Илике было горько и стыдно. Ма снова обошлась с ней, как с маленькой шкодливой орчей. Нет, на Ма она не обижалась. Никто из орков Ор-кайрин не обижался на нее. Дороб и Ургаш, когда Ма вбивала своим посохом в их крепкие лбы мудрость прожитых ею лет, смиренно кивали и соглашались. Горько Илике было за свою глупость и поспешность. В любом племени за удар в спину её бы разрубили на куски и разбросали по степи. Не став разбираться кто прав, кто виноват. Стыдно было перед воином иного мира, пришедшим в тело пустого помора. Он её простил, более того, он элементарно не счёл нужным разозлиться из-за ее выходки. Это задевало Илику больше всего. И ей за это было стыдно. Орк, попавший в Чужой для него мир, пытался подружиться с ней, а она, против собственной воли ерепенясь, в каждой фразе старалась воткнуть в него колючку побольнее. Да, он ходил по степи как стадо оробов, но он воин, а не охотник, ему не нужно красться в траве, как илке (ласке).
Глядя на него, Илика была уверена, что он один, со своим смешным рогатым копьём и костяным ножом, способен выйти против целого хирда коротышек, и резвиться там, как молодой ораш в стаде сайгаков. С таким отважным орком не страшно оказаться хоть где. Стараясь сгладить свою вину, два дня Илика уходила в степь, и как учил Дороб, готовила Тропу Орка для стада громадных туаров. Где подсыпала соль, смешанную с золой, где подгоняла их запахом сала ораша. И туары двигались туда, куда нужно было орчанке. Шли, как по ущелью, не сворачивая в сторону. А это значит, Тропа получилась что надо. И даже ораш пришёл на помощь Илике, подогнав стадо, разбудившее его после ночной охоты. Единственное, пришлось обойти стоянку, чтоб не столкнуться со зверем, она ведь не такой безумный орк, как Орраш. Сойтись один на один с таким хищником в степи - это верная смерть. А ведь добыча Орраша была намного крупнее. Нет, он точно безумец. Вышел в одиночку против полной эльфийской звезды с боевым магом. Она через время ходила на место боя, подманивая стада на дорогу, которую вытоптал Орраш, вынося их с Ма к реке.
Складывалось впечатление, что эльфы внезапно ослепли. Никто из них не среагировал, когда он их убивал. Он их оглушил камнями, как орчата торбашей. И это было неправильно, орки так не сражаются. Не было ни проломленных черепов, ни раздробленных костей, ни отрубленных рук и ног, только точные, выверенные удары костяным ножом. Так убивают исключительно чернокожие эльфы, поклоняющиеся своей матери, чёрной демонице - паучихе Ллос.
Своей непохожестью орк всё больше пробуждал в Илике любопытство, заставляя непроизвольно следить за ним взглядом, но стоило тому обернуться, она мгновенно отворачивала голову. Ловко управляясь со своей работой, Орраш перекидывался короткими фразами с Ма, с которой быстро нашёл общий язык, а на неё не обращал внимания. Как же это её сердило. Она ведь взрослая орчанка, а не маленькая несмышлённая орча. Но если он заговаривал с ней, она тут же ощетинивалась, вставляя колючки в разговор, заставляя орка снисходительно улыбаться в ответ. Илика оглядывалась за поддержкой к Ма, а та смотрела пристально и строго, лишь иногда хитро улыбаясь Оставалось срываться с места и уноситься к реке, остужая разгорячённую кожу прохладной водой, а ночью, чутко прислушиваясь к шорохам, долго ворочаться, поглаживать густой ворс подаренной шкуры. Как же нетерпелось заслужить одобрение этого невозмутимого Орраша, ей очень польстило признание её охотничьей сноровки, когда она приносила к костру добычу. Илика все чаще с ним беседовала, так долго, как ни с кем из орков, разве что, с одной Ма. Орраш своими словами унял боль детской раны Илики. Если он, умирая, смог прийти сюда из своего мира, получается, и отец с матерью не умерли окончательно. А живут где-то в другом, она на это надеялась, лучшем мире. Орраш много и непонятно, и порой его было невозможно понять. Орки так много не говорят, разве что пещерники, а поморы те вообще молчуны. Но с этим странным орком было интересно. Почему-то ей захотелось стать похожей на Хша, а мысль о том, что возле такого странного орка окажется кто-то другой кроме неё, вызывала рык из глубины груди и окрашивала мир вокруг в серый цвет.
Илика раньше не строила планов на будущее. Жизнь в степи не располагает к этому. Как заглядывать в завтра, если в любой момент твоя жизнь закончиться в зубах ораша, или под ударом лапы урса, под копытами туаров, или на остром роге ороба. Только вожди с Ма готовили племена к зиме и откладывали припасы для обмена с другими родами. А сейчас в голову лезли мысли о том, вернётся ли Орраш с Кровавой Охоты, которая настанет через девять цветений степи. Сколько воинов вернётся с ним. Придут ли охотники с жёнами и старики в новый род. Сможет ли он собрать племя, и как назовут его род на совете Ма. А вот Илика уже придумала имя роду - Ор-урос. Уж слишком Орраш был похож на урса, такой же огромный, с виду неуклюжий и медлительный, и такой же быстрый и опасный. Какие земли он возьмёт для строительства Длинного Дома, и с кем из горцев, или пещерников, придётся договариваться об убежище на время Охоты.
- Илика! - Голос Ма вывел её из задумчивости. Они с Оррашем всё это время говорили о чём-то своём, и орчанка, раздумывая, не прислушивалась к их голосам. Илика осторожно развернулась, сев вполоборота к Ма и Оррашу. - Да, Ма! - Девочка, Орраш просит тебя научить его обращаться с луком. - Он что, не умеет? - Её удивлению не было предела, маленькие орчата, едва научившись ходить, мастерили себе копья и луки из всего, что попадало под руку, отправлялись охотиться на торбашей, сами нередко становясь чьей-то добычей. Она фыркнула. - Научу, конечно, а что, он сам не мог спросить? И, уже обращаясь к Оррашу, не удержалась от подначки: - Или великому воину, победителю ораша и звезды ушастых, зазорно попросить простую охотницу? - Нет, простая охотница, мне, великому воину, - в глазах Орраша плясали искорки смеха, - не зазорно просить кусачую ласку научить меня тому, что я до этого не умел. Учиться для меня никогда и ни у кого не стыдно. Все дело в том, что мы с Ма уже трижды, по очереди, звали тебя, но тебя с нами не было. А Ма, уже серьёзно, выговорила Илике: - Девочка, тебе уже пора определиться, кто ты, охотница, воительница, или обыкновенная орчанка, которая выходит из становища под охраной воинов за травами и корнями. Мечтательность и задумчивость обычной орки, для охотницы может стать последней в жизни. Через пару цветений степи я уже не смогу выбивать из твоей задницы ошибки твоей головы, а достойного орка, который будет делать это вместо меня, ты так и не нашла. Тут Илика совершенно неожиданно для всех, и уж тем более для себя, брякнула: - Уже нашла. И схватив охапку кины, отвернувшись от Ма с Оррашем, стала ожесточённо скручивать нити. Вымещая на ни в чём не повинных волокнах досаду на свой длинный и глупый язык.
Когда до горизонта солнцу осталось четыре ладони, Ма направила плот к берегу. А Орраш, при помощи кривой палки с петлёй и длинной стрелы, убил большую, в его рост, рыбину, которую назвал 'сом'. Быстро поел и, собрав свои непонятные орудия, отправился в степь, на охоту. Предупредив их, не ждать его до утра. Только когда он пропал из виду, Илика заговорила с Ма. - Ма, я самая глупая в степи, да? - Что ты хочешь услышать от меня, маленькая илка? Мне поговорить с Оррашем и сказать ему, что ты не его имела в виду, когда сказала, что нашла себе достойного орка? Или пожалеть тебя за то, что ты выбрала того, кто в нашей степи ведёт себя хуже младенца и благодаря чуду жив до сих пор? А может, помочь добиться того воина, который, по твоему мнению, станет великим вождём, объединит все орочьи племена и прекратит Кровавую Охоту? Ты не забыла, что все, кто мог объединить орков, исчезали без следа? - Орраш не исчезнет, он не постой орк, он... - Илика не могла подобрать слов, в голове у неё словно илки устроили свои игры. Мысли скакали с места на место, не останавливаясь ни на миг. Но Илика точно знала, нужно что-то большее, чем несколько убийц ушастых, чтоб остановить воина, пришедшего из другого мира. Как и того орка, который давным-давно умыл эльфов кровью. - Какой? Ты не поверишь, девочка, но и мне рядом с Оррашем становится спокойно и уютно. Хотя я чувствую, что степь очень скоро буйно зацветёт, щедро политая орочьей и эльфийской кровью. И литься она будет там, где он будет проходить. Ма замолчала, задумавшись, её опустевший взляд, был направлен в никуда.