— Ага, — я сходил налить себе кружку крепкого горячего чая и вернулся на бак.
— Совсем тепло, — сказала Юля. — Чего ты в телогрейке?
— Привычка, знаешь ли… — я действительно снял ватник и бросил его на палубу. — Садись.
— Спасибо, — она улыбнулась и уселась на мою теплую рабочую шкуру; я тоже опустился на палубу рядом с ней.
— Ну вот, приплыли, — сказала она, — а куда? Знаешь, надо бы, вроде, ужасаться, волноваться хотя бы — такое случилось! — а я… А мне просто хорошо. Странно. И даже совсем не хочется узнавать, куда нас занесло.
Да, именно «занесло», — это, пожалуй, было самое подходящее слово. Было очевидно, что мы где-то очень далеко от Кичуги — слишком тепло, да и солнце на широте кичужских низовий в это время года даже в полдень не поднимается так высоко.
— Что будем делать? — спросила Юля.
— Пить чай, — я пожал плечами; мне действительно было все равно и как-то очень покойно.
Юля кивнула.
— Что-нибудь случится само, правда?
— Конечно.
…Звук работающего мотора мы услышали минут через пять. А еще через пять появилась и сама лодка — вывернула из-за скалистого мыса в полукилометре от нас, там, где озеро резко изгибалось вправо, следуя долине между лесистыми холмами. Лодка явно была западного производства — широкий и длинный корпус, высокие белые борта, хищно вытянутый форштевень. На носовой ее палубе можно было бы танцевать, если бы лодка не глиссировала сейчас, скользя по волнам с задранным к небу носом. Я невольно залюбовался этим чудом техники.
Лодка шла явно к нам. Не доходя метров пятидесяти до парохода, ее водитель заглушил движок. Оседая корпусом в воду и быстро теряя скорость, лодка лихо развернулась и замерла точнехонько под нашим бортом. Я взглянул — конечно, на лодке был не «Вихрь», а мощный «Mercury».
В лодке их было трое. Два молодца в камуфляже (один из них — у руля) и тощий молодой человек чуть старше меня, в темно-сером костюме, но без галстука. Он стоял, держась за окантовку лобового стекла, и улыбался.
— Здравствуйте! — он махнул нам с Юлей рукой. — С прибытием.
Кажется, я не очень удивился его словам.
— Ну, здравствуйте.
— Рад видеть вас в целости и сохранности. Поверьте, искренне рад, — он коротко и счастливо рассмеялся, как смеются большой удаче. — Вы позволите мне подняться на борт вашего судна?
— Поднимайтесь, — я пожал плечами и скинул ему шторм-трап[16]. Он поблагодарил и довольно ловко вскарабкался на борт парохода. Спрыгнул на палубу, оправил пиджак.
— Я представлюсь, если вы позволите. Сергей Александрович Алексеев-Черных. НИИ проблем естественных наук. Здесь в научной командировке. Гм… продолжительной.
— Андрей, — сказал я. — Можно без отчества.
— Прекрасно. А.… ваша дама?..
— Юля, — она тоже решила представиться сама.
— Прекрасно, — повторил тощий Алексеев- Черных, раскланиваясь с Юлей.
Я заколебался. Таежная привычка, прижившаяся за полевой сезон, требовала не задавать вопросов, а сначала напоить гостя чаем, а нужно — так и накормить его. Однако, встреча была совсем непохожа на встречу в тайге.
Алексеев-Черных достал из брючного кармана приборчик, похожий на часы-луковицу, взглянул на экранчик.
— Семь сотых секунды за минуту! — удивленно сказал он, ничего не объясняя. — Ничего себе остаточный эффект… — он замолчал, закуривая; потом продолжил, обращаясь к нам: — Итак, с вами произошло нечто необычное. Вчера вечером ваш теплоход попал в зеленоватый туман, вы потеряли ориентацию, потом вдруг оказались на этом озере. Так?
— Да… — удивленно сказала Юля. Черных кивнул.
— Вас только двое?
— Да. А что…
— Это хорошо, — перебил Черных.
— Почему?
— Чем меньше людей мне придется посвятить в деятельность НИИПЕНа, тем лучше. Проект не засекречен, просто закрыт, и все же…
Я сообразил, что НИИ ПЕН — это аббревиатура названия его института.
— Что-то не доводилось мне слыхать о вашем заведении, — сказал я.
Черных кивнул.
— Да, НИИПЕН не стремится афишировать свою деятельность. Не сомневайтесь, однако, это вполне легальная государственная организация.
Я выразительно взглянул вниз, где покачивался у нашего борта белоснежный разъездной катер, наверняка стоящий больше, чем весь наш пароход. Для института на государственном финансировании такой катер — роскошь непозволительная. Черных правильно понял меня, снова кивнул:
— Мы разрабатываем наиболее перспективные направления естественных наук, — сказал он, — и потому нас действительно финансируют неплохо…