Королевский хранитель Алой Книги сдавленно крякнул и опустился на противоположную скамью. Я же улыбнулся хитро и многозначительно (прекрасный способ скрыть замешательство), и сказал:
— Очень приятно. Но позвольте все же узнать, молодой человек, что именно вы «поняли»?
— Ну как же! — владыка Элронд встряхнул лохматой головой, и серебряный обруч, удерживающий зеленый камень, съехал ему куда-то на ухо. — У вас тоже Игра, — сказал он, поправив свое украшение.
— Игра? — переспросил хранитель.
— Ну да. Как и у нас. Только у вас побогаче, конечно… — он с театральным вздохом окинул взглядом Привратный Зал. — Ну и у вас, видно, не Толкиен. А что у вас, кстати? Говард?
— Готред, — поправил хранитель.
— Да нет, я не про то. Я имею ввиду автора.
— Автора чего?
— Господа, мы не понимаем друг друга, — перебил их я. — Дорогой Элронд, чуть позже вы объясните нам, что вы имеете в виду под «игрой», пока же я считаю своим долгом постараться все- таки довести до вашего понимания, где вы находитесь.
— В королевстве Готред, конечно, — улыбнулась Бабушка Горлума.
— Похоже, это не очень вас удивляет.
— А чего же здесь удивительного, — сказал кто- то из эльфов: не то Арсин, не то Леголас. — Мы, например, сейчас вообще в Гондоре, если только не утопали по темноте до самого Мордора.
— А в чем дело? — это сказал Гэндальф, мой «коллега», и в голосе его я уловил чуточку серьезности и ожидания необычного. Конечно, он был таким же чародеем, как остальные юноши — эльфами, а милая девушка — чьей-то там бабушкой: уж кто- кто, а я-то это видел прекрасно. И все же он, этот Гэндальф, чувствовал нечто, а умение чувствовать необычное — одна из основных черт настоящих чародеев. Этот парнишка тоже нравился мне.
— Так как на ваш взгляд, где вы находитесь? — спросил я. — Подразумевается — территориально, географически.
— Ну, в России… — сообщили эльфы.
— Так вот — сожалею, но вы заблуждаетесь. Это не Россия. В темноте вы пересекли границу суверенного государства Готред, и находитесь ныне в его столице.
— Такой страны нет, — сказал не то Леголас, не то Арсин.
— Разумеется, — кивнул я, — разумеется, я не смогу убедить вас, пока вы не увидите Готред своими глазами. Однако для этого придется дождаться утра…
— Нет, простите, я не понял, — сказал другой эльф из этой парочки, не то Арсин, не то Леголас. — Это вы чушь говорите. Ну нет же на свете такой страны!
Я вздохнул:
— Если вам так будет понятнее, считайте, что на вашем свете такой страны нет, а на нашем свете — есть. Тогда, правда, вам придется считать, что в том мире, где вы сейчас находитесь, нет ни России, ни Гондора, ни любой другой известной вам страны.
Хранитель ехидно хихикнул.
Тем временем вошел хмурый и не совсем проснувшийся повар с большим серебряным кувшином в одной руке и целым подносом фарфоровых кружек — в другой.
— Ваш глинтвейн, господин Гвэл, — пробурчал он.
— Благодарю вас, поставьте все на стол, мы сами себя обслужим, — сказал я. — Ложитесь спать и простите, что мы подняли вас среди ночи.
Повар удалился, кивнув, я же подошел к столу и приподнял крышку с кувшина. Восхитительный аромат тотчас растекся по залу.
— Крепкий готредский глинтвейн, — пробормотал хранитель, принюхиваясь, — исключительная привилегия королевского двора. Рецепт вот уже несколько столетий хранится в семье королевских поваров…
— Давайте я помогу, — сказала Бабушка Горлума, вставая с лавки и подходя к столу. — Ух, как пахнет!
Она ловко разлила глинтвейн по кружкам и обнесла всех присутствующих, включая и притулившегося у дверей старого Осипа.
— Теперь же мне хотелось бы услышать вашу историю, если вы не возражаете, — проговорил я, делая первый глоток. — В любом случае это будет необходимо, дабы я мог помочь вам вернуться туда, где вы сможете отыскать Лисью гору.
— Вы прекрасно играете! — сказала, мило улыбаясь, Бабушка Горлума. — Знаете, это, по- моему, первый случай, когда сталкиваются два Игрища.
— Ребят, а может, мы действительно перешли границу? Погранзона-то рядом…
— Тогда мы оказались бы в Финляндии.
— Господа, — снова заговорил я, ничего не понимая и теряя уже надежду разобраться, что происходит. — Господа, прошу вас, отложите до утра ваши сомнения и споры. Ныне мы укрыты от непогоды в стенах этого древнего замка — где бы он ни находился — и, уверяю вас, мы не понимаем и половины из того, что вы говорите. Все же, что вы имеете в виду под «игрой»?
— А вы правда не знаете? — спросил владыка Элронд.
— Мои слова совершенно серьезны — так же, как и все происходящее.
— Ну… — казалось, владыка находится в замешательстве, не зная, как объяснить нам такую простую вещь. — Вы Толкиена читали?
— Увы, нет, мой юный друг. О чем пишет этот автор?
— Вы Толкиена не читали?! — хором удивились эльфы, Арсин и Леголас.
— Представьте, да.
— Ну, Толкиен — это такой писатель, — продолжил владыка эльфов Раздола. — Он написал замечательную книгу, известную по всему миру. Иногда те, кто любят Толкиена, собираются и.… ну, как бы живут в его книге. Тогда получаются, например, «ХИшки», то бишь Хоббитские Игрища.
— И вы, перед тем как пересечь нашу границу, находились как раз в состоянии «Игрищ»?
— Ага.
— Любопытно. О чем же повествует эта замечательная книга?
— О разном. Об эльфах, чародеях, волшебных кольцах. О магии…
— О магии? — я ужаснулся. — Так вы, стало быть, играете в магию?
— Ну да, в том числе. А что?
— Хм… И насколько подробно и достоверно уважаемый господин Толкиен описывает в своей книге магию?
— О! — воскликнула Бабушка Горлума. — Толкиен создал в своей книге целый мир, каждая деталь которого проработана так тщательно и с таким вкусом, что иногда в его книгу верится больше, чем в реальный мир. (Мне почему-то показалось, что многоуважаемая и симпатичная Бабушка кого-то цитирует.) Вы обязательно должны прочитать ее, господин Чародей!
— Непременно… — я крепко задумался. — А скажите мне, дорогие друзья, вот такую вещь. Мне не раз доводилось наблюдать за тем, как играют маленькие дети. Они как бы создают вокруг себя собственный мир, наполняя его собственными образами и закономерностями. Я нередко думал, что если бы люди, взрослея, не утрачивали этого умения, вокруг нас было бы куда больше чародеев… Но это — так, к слову. Скажите, не происходит ли чего-то подобного и на ваших Играх?
— То, что вы имеете ввиду, называется сейчас созданием некомпьютерной виртуальной реальности, — сказал Элронд. — В этом смысле вы правы, — Игрища, как любая хорошо поставленная ролевуха, действительно формирует виртуалку, в которой, собственно и происходит действие.
Я снова ничего не понял в упомянутых владыкой Раздола терминах, но ответ его, очевидно, был положителен.
Я кивнул.
— Вы немного перестарались, мои юные играющие друзья. Вы перестарались, формируя «виртуалку», обладающую собственной магией. Вы прошли сквозь магическую стену Готреда, поставленную тысячелетия назад древними Чародеями… Кто-то из вас слишком сильно верит в то, во что играет.
Добрый хранитель охнул, едва не поперхнувшись глинтвейном.
— Но магии же не бывает! — возразили эльфы.
— И эльфов — тоже? — парировал я.
— Ну, на самом деле — конечно, нет.
— Чародеев, вероятно, тоже не бывает?
— Конечно!
Я позволил себе чуть-чуть посмеяться.
— Представьте, меня «бывает». Так же как бывают и эльфы — возможно, вы столкнетесь с ними, если вам придется надолго задержаться в Готреде. Что вероятно.
Я оглядел наших неожиданных гостей. Владыка Раздола выглядел растерянным; Бабушка Горлума, напротив, казалось, критически оценивала ситуацию: то ли мы сумасшедшие, то ли все же «играем»; парочка эльфов уставилась в опустевшие кружки… Наконец, Гэндальф… Парнишка смотрел на меня, словно ожидая, что я вот-вот вызову разноцветные молнии, или превращусь в эльфийского короля, а то — ив самого Толкиена. Глаза его — обыкновенные карие глаза — они блестели, как блестят глаза магов…
И тут владыка Элронд вопросил как-то неожиданно жалобно:
— А как же Хранители? К утру они ждут нас на переправе через Андуин…