— Ну, почему же — разочаровать… Наоборот. Значит, чтобы овладеть настоящей магией в Готреде не обязательно происходить из какого-то особого рода?
— Разумеется, нет. Но вы зря говорите «в Готреде», — за его пределами действуют те же законы, и рождаются такие же люди…
Дима не ответил, но поднял лицо и посмотрел мне в глаза. Я видел, что он готов сказать очень важные слова; но он, конечно, не сказал их, — было ещё рано. Я снова улыбнулся — мне захотелось взъерошить ему волосы, но я, разумеется, тоже этого не сделал. Однако, мне кажется, мы поняли то, что нужно было понять.
— Мне было бы очень интересно прочитать ту книгу, на которой основывается ваша «Игра», — сказал я, завершая необходимую паузу.
— «Властелина колец»?
— Да, если так называется тот труд господина Толкиена, который был вчера упомянут.
Дима кивнул.
— Понимаете, Дима, в природе не бывает ничего случайного. Вот посмотрите. Вы «играли» в эту книгу и в результате — проломили магическую ограду Готреда. Разумеется, то, что это вообще оказалось возможным, — результат каких-то странных, но мощных процессов, которых мы еще не понимаем, и к которым вы, скорее всего, не имеете ни малейшего отношения. Но, тем не менее, — это все-таки случилось именно с вами, а не с кем-то из тысяч других людей, живущих по ту сторону границы… И это означает, что в вашей любимой книге действительно есть нечто общее с реальной, настоящей магией… С другой стороны, вы, кажется, упоминали вчера, что таких, как вы, «игроков» не так уж мало по ту сторону границы. Следовательно, существует нечто настоящее, отраженное в труде господина Толкиена, что находит отклик в ваших сердцах и заставляет вас «играть». Наверное, мы должны думать, что это «нечто» и есть та самая магия, которая именно вам позволила пройти через готредскую границу…
— Вы имеете в виду, что «Властелин колец» — это что-то вроде магической книги?
— Ну что вы, нет, конечно! Речь не столько о книге, сколько о самой магии — она повсюду вокруг нас, только научись брать. Вероятно, господин Толкиен просто-напросто неплохо чувствовал это, и сумел так об этом поведать, что смогли почувствовать и другие, — поэтому мне и было бы любопытно взглянуть на его труд. И все же я не могу понять…
— Что?
— Хм… — я усмехнулся, — не могу понять, почему вы — там, за границей, — играете в магию вместо того, чтобы быть в ней… Впрочем, как показывает опыт, границу здесь можно провести далеко не всегда… И все же…
Однако, здесь нас прервали возглавляемые хранителем и Бабушкой Горлума молодые люди, вернувшиеся из королевской библиотеки. Не смогу сейчас с точностью вспомнить, какие еще развлечения мы предполагали тогда предложить нашим гостям, но — так или иначе — покончив с чудесным готредским элем мы все вместе отправились назад, в покои моего старого друга.
Уже тогда нечто, какая-то неправильность в происходящем заставила меня насторожиться, и лишь по всегдашней своей рассеянности я не придал этому значения. Но вот мы прошли к комнате хранителя, и тот принялся возиться с ключами, отпирая врезанный в дверь замок. Некоторое время и так и сяк пытался он провернуть ключ в замочной скважине, а потом рассмеялся.
— Ну вот, — сказал он, поворачиваясь к нам, — я опять забыл запереть дверь! — и с этими словами он взялся за дверную ручку, и потянул ее на себя, и дверь действительно начала открываться.
Именно — начала, потому что одновременно с этим моя настороженность мгновенно переросла в резкое чувство близкой опасности. Действуя скорее инстинктивно, нежели сознательно, я перехватил дверную ручку у хранителя, не дав двери открыться шире, чем на несколько пальцев.
— Извините, мой друг, — сказал я опешившему хранителю, — но я войду первым, — и, не совсем вежливо оттеснив его от входа, я приоткрыл дверь и шагнул в комнату.
На столе, под портретом Безымянного Рыцаря, лежала книга; ошибиться было невозможно даже при беглом на нее взгляде — это была одна из древнейших рукописных книг Готреда — Алая Книга.
И она была раскрыта.
Я резко развернулся, сделал шаг прочь из комнаты и захлопнул дверь за собой. Вероятно, выражение моего лица в этот момент могло бы навести ужас на самого бесстрашного воина.
— Что случилось, господин Гвэл? — спросил хранитель.
Я сказал.
— О боги… — хранитель посерел лицом и бессильно прислонился к стене. — Тысячу раз я забывал запереть эту дверь, и никому никогда не приходило в голову…