Я сказал, что заплачу вдвое.
Все-таки он решил не связываться, хотя запасная лошадь, шедшая под седлом на поводу за вторым фургоном, была, наверное, нужна и ему самому. Я сунул ему горсть монет, убрал Ярран в ножны, и поскакал по широкой лесной тропе в ту сторону, куда увели Дэна.
Результатом стала еще одна потерянная неделя и знакомство с одним из шерифов короля Мелиаса, стоившее мне неглубокой раны на левом предплечье…
…Отчаявшись, я вернулся к тракту, и сидел теперь на берегу одной из многочисленных речушек Летней Страны. Здесь было красиво — даже сейчас, когда солнце уже зашло…
Я так и не решил, что мне делать. Наверное, следовало бы продолжить свой путь в Лотабери, чтобы вернуться в клан хотя бы в начале зимы. Но я не мог себе представить, как я покидаю пределы Страны Лета, оставляя позади все, что случилось, оставляя Лэна…
И вновь, в который уже раз за последний год, пришло ко мне то странное нетерпение тронуться в путь, в дорогу. Куда?
Я чувствовал в этом нетерпении Силу — не ту ярую магическую мощь, которой пользовался наш колдун Рату, разгоняя над полями несущие град облака, или изгоняя болезнь из тела мальчишки, провалившегося однажды зимой под лед, — нет, эта Сила тоже была волшебной, но совсем другой — трепетной и чуть печальной, как ночная дорога, как ожидание друга или любимой…
Я не стал противиться ей, но поднялся в седло и выехал на тракт. Почему-то я отправился на север, пустив лошадь шагом и глядя, как поднимается из-за леса огромная полная луна… Дорога, уже залитая лунным светом, была пустынна; где- то позади, у реки, вовсю уже пели соловьи.
Я проехал совсем немного, когда заметил чуть в стороне от дороги огонь костерка, мелькающий меж стволов деревьев, и вспомнил советы Черного Рыцаря — или Черного Шута: я был уверен, что это один и тот же человек. «Большая Дорога — странная штука. Не отказывайся от того, что встретишь на ней»… Я встретил на Большой Дороге Дэна и не отказался…
Поравнявшись с костром, я спешился и, петляя меж деревьев и ведя лошадь в поводу, прошел к огню.
Путников у огня оказалось двое: немолодой уже рыцарь с русыми волосами, завернувшийся в белый плащ, и мальчишка, сидевший на бревнышке, притянув ноги к подбородку и обхватив их руками, — наверняка оруженосец. Рядом на дереве висел щит — чисто белый, безо всяких изображений — а под ним стоял тяжелый шлем. Я вышел на свет, не зная еще, что скажу, и просто приветствовал их.
Мальчишка вскинул на меня глаза, а рыцарь поднялся с земли и, взглянув, шагнул мне навстречу.
— Добро и тебе, сэр рыцарь, — казалось, он совсем не был удивлен моим появлением. — Если ночь застала тебя на большой дороге, раздели с нами трапезу и ночлег.
Он приветливо улыбнулся, наклоняя голову в полупоклоне. Мне понравилось его лицо — открытое и сильное, с добрыми морщинками у глаз.
— Благодарю тебя, сэр рыцарь, — сказал я, отвечая на его поклон. — Благодарю и с радостью принимаю твое приглашение. Я — Арадар из Каэр-на-Вран.
— А мое имя — Риг из Лайосбери, хотя чаще меня называют Белым Рыцарем — по цвету доспехов. Со мною — мой оруженосец, Арни, — мальчишка поднялся и поклонился вслед за своим господином.
Я бросил поводья на сук дерева, снял сумку и притороченный к седлу плащ, уселся, следуя приглашению, возле огня. Мальчишка принялся ломать свежий хлеб на расстеленный на земле плат, потом поднял с углей толстый прут с куском копченой грудинки, разрезал его на три части. Я тоже достал что-то из остатков своей провизии и положил на плат рядом с наломанным хлебушком.
Мы поели в молчании, которое не было скованным, как то бывает при встрече с незнакомцем, когда не знаешь, о чем говорить. Многие думают, что есть искусство беседы, и нет искусства молчания. Напрасно: молчать так, чтобы не повисали в воздухе напряжение и неловкость, бывает сложнее, чем болтать без умолку. У нас на Севере знатоки рун говорят: в работе Мастера пустые места всегда исполнены большего смысла, чем те, которых коснулся резец…
Сэр Риг, Белый Рыцарь из Лайосбери, владел этим искусством в совершенстве: молчать вместе с ним было легко, как со старым другом.
Когда мы покончили с трапезой, сэр Риг спросил меня, куда я направляюсь.