— И некому было даже просто похлопать тебя по плечу? — Дэни чуть улыбнулся.
Я промолчал. Тогда он размахнулся и «хлопнул» меня так, что не будь я сильнее и выше его, то вполне мог бы отступить на пару шагов назад.
Мы засмеялись. А потом я сказал:
— И все же, брат, в Часовню я войду один: ты же сам говоришь, что не посвящен в рыцари. Но на Ульврвэг мы пойдем вместе. И вместе вернемся…
…Леди Элейна проводила нас на берег где-то за час до полуночи. Ее работники уже спустили на воду большую лодку с высоко задранным носом; лодка чуть покачивалась сейчас на мелкой волне, и отсветы фонаря, горевшего на нее носу, дрожали и колебались на темной воде.
Мы с Дэном спрыгнули в лодку с большого валуна, у которого она стояла; нас попросили пройти в корму. Следом за нами спустились трое слуг — двое уселись на веслах, один встал в носу, взявшись за причальную цепь, и ожидал команды отчаливать. На мгновение леди устремила взгляд за наши спины, туда, где скрывался во тьме Ульврвэг, остров Волчьей Дороги, потом вернулась к нам.
— Что мы должны сделать с кинжалом, госпожа, если нам удастся его добыть? — спросил я.
— Бросьте его в Аверн. Текучая вода великой реки очистит все. Удачи вам всем!
Слуга на носу лодки понял ее пожелание как приказ отправляться, и вытянул цепь. Кто-то с берега подтолкнул нас; гребцы развернули лодку поперек течения и заработали веслами.
Было совсем тихо; только журчала вода под днищем да плескала иногда под резко опущенным веслом. Над Аверном снова висел туман, и свет фонаря на носу озарял лишь черную воду да белесую муть над нею. Туман, однако, был неплотен или, скорее, лежал на воде тонким слоем, — я видел сквозь него расплывчатое пятно полной луны…
— Остров принадлежит вашей хозяйке? — спросил я у гребцов.
Те удивленно посмотрели на меня; не бросая грести, ближайший ко мне покачал головой.
— Да что вы, господин, кому он нужен? Это ничья земля…
Ульврвэг возник перед нами внезапно, черной громадой выступив из сплошного тумана перед самым, как мне показалось, носом лодки. Сидящий на носу с фонарем скомандовал что-то гребцам, те развернули лодку наискось против течения и медленно стали подгребать к берегу острова.
Они высадили нас с Дэном на узкой полоске песка и камней, тянувшейся вдоль береговых скал; достали откуда-то второй фонарь и отдали нам, запалив свечу в нем от первого. Ни один из них не решился коснуться ногой земли, но они обещали дожидаться нас «хоть до самого утра».
…Необходимость в фонаре пропала, едва мы с Дэном поднялись по береговому обрыву футов на сорок: здесь, на высоте, совсем не было тумана, и огромная полная луна заливала скалы серебристым своим светом.
Часовню мы увидели сразу, как только поднялись на плато острова: она стояла не более, чем в полумиле от нас, и казалась Страшной даже издалека. Часовня была сложена из огромных отесанных камней, и такими же камнями перекрыта; очевидная грубость постройки говорила о ее древности. Не говоря ни слова, мы отправились к ней.
— Арт, — сказал Дэни, когда мы остановились перед Часовней. — Давай все-таки войдем вместе.
Я не ответил: мне показалось в тот миг, что лунный свет растворяет стены Часовни, что древние камни тают в нем, как колотый лед в теплом вине…
— Арт.… — снова позвал Дэн.
И вот огромные камни вновь затвердели, и сложенные из них стены вновь обрели реальность… но в той из них, что была обращена к нам, появились ворота…
— Дэни, — тихонько позвал я. — Ты видишь вход?
Он помолчал несколько мгновений, и лишь потом ответил:
— Нет. А ты, Арт?
— Я вижу, Дэн. Я пойду… один. А ты жди меня, хорошо, братишка?
Он снова помолчал, прежде чем ответить.
— Да. Я буду ждать тебя, Арт… Удачи!
И я вошел в Страшную Часовню.
Оказалось вдруг, что если смотреть на ее стены изнутри, то можно видеть пробитые в них высокие окна. Лунный свет падал из окон на пол Часовни, и я увидел груды сокровищ, сваленные у стен: здесь были изукрашенные камнями драгоценные чаши, великолепные мечи, венцы из золота и серебра, россыпи монет… У меня и мысли не было взять что-то из этих богатств, и все же я сразу почуял: прикоснись я к ним, и Дэни никогда меня не дождется, там, снаружи…
А среди всего этого на длинном отесанном камне лежало тело рыцаря. Я подошел ближе… и замер, пораженный увиденным.
Это был труп Логи из Свартбери, Черного Рыцаря.
Отрубленное вместе с частью горла плечо было кожаными ремнями притянуто к другой половине тела. Лоскут кольчуги, покрытый запекшейся кровью, отвалился в сторону вместе с кожаным подкольчужником, обнажая смертельную рану, нанесенную Белым Рыцарем…