— Распроёбанец хуев, зело разъёбаный до требухи пиздодыры вселенской хуеглот, яко вздрочённый фараонов уд, промудохуеблядская пиздопроёбина, архиереева залупа, оной плешь, Иерихонская пиздищи елдачина, зарубка Алексашковой наизнатнейшия мотни, блудоебливый афедрон, ёбаный Приаповой дубиной стоеросовой, Вавилонския блядищи выблядок, мудило вельми отхуяренный, пиздоебательной пиздины пиздорванец особливо охуелый, кляп вздыбленный ебливище пиздоторчащего хуищи аллилуйя!
И пока раздавалась эта странная матерщина, вибрировавшее нечто оторвалось от палатки и устремилось прочь, ухнуло упавшее неподалёку дерево, посыпались камни. Ко мне возвращались силы и возможность двигаться, а вместе с ними накатывала злость. Я трясущимися руками расстегнул полог палатки.
На поляне под дождём стояла совершенно голая Пелагея с фонарём в руках, её лицо было перекошено, глаза вращались, по телу стекали струйки воды.
— Что это было? — еле выговорил я.
— Лешак приходил, — медленно ответила девушка, которой тоже давались с трудом обычные слова.
— Ты прогнала его Большим загибом Петра Великого!
— Не Большим загибом, а Малым, филолог хренов. Загиб обращает в бегство любую нечисть, вселяет ужас во врагов России! Всю прану сожрал этот лешак, иди он лесом!
Пелагея зло плюнула, тряхнула мокрыми рыжими волосами и ушла в темноту.
Надя медленно приходила в себя, но разговаривать отказывалась. Я оделся, накинул куртку, кое-как поправил надломленный альпеншток и пошёл к Пелагее. Костёр снова горел, и девушка, стоя под навесом и завернувшись в спальник, грела руки над пламенем. Подруг нигде не было видно. Я присел на бревно напротив.
— Скажи, а чем мы ему не угодили?
Девушка подняла глаза:
— У вас каша по всему лагерю разбросана, еда в пакетах. Неужели сложно убрать? Лешие не любят такого, приходят и мстят. Их только матом прогнать и можно — ну что я тебе объясняю, ты и сам знаешь, это слова из нашего языческого прошлого.
— Слушай, Поля, я думаю, он не из-за еды пришёл. Мы вчера кое-что нашли в дупле старого бука и забрали. Это старое ружьё.
Девушка отшатнулась от огня, спальник упал, открыв её большую белую грудь.
— Ну ты и придурок! Ты магниты охранные нарушил, сигнальная цепь зазвонила, и лешак явился! Это же священный массив Бойка — точка контакта с Тонким миром, место для сокровенных медитаций. Тут нельзя трогать всё подряд, а тем более — красть! Куда ты скачешь, мальчик, кой чёрт тебя несёт!
— Ладно, не кипятись, не буду я это ружье домой забирать, а то ещё эта нечисть ко мне в гости придёт, на чай. Зарою в листву и пусть забирает. Спасибо.
Когда я залез в палатку, мой спальник был отстёгнут, Надя лежала в своём.
— Надь, Пелагея на поляне руны из камней выложила, говорит — леший больше не придёт.
— И чего ты явился? Спал бы уже у этой ведьмы в её палатке, дрожали бы с ней вместе! Возвращайся, она ждёт!
— Пусть ведьма, но она помогла, мы должны быть благодарны.
— Не знаю, как ты всё провернул, но я уверена — это одна из твоих идиотских шуточек. Леших не бывает в природе. Лишь бы на сиськи чужие пялиться, а так всё обставишь, как будто Армагеддон случился. Мистификатор! — Надя замолчала и отвернулась.
Я нащупал её сигареты в боковом кармане рюкзака, выбрался из палатки, закурил, разжёг костёр. Собрал продукты, залил миски водой, плеснул в железную кружку немного коньяка «Коктебель», выпил залпом. Дождь закончился, и надо мной в обрамлении буковых веток сияли апрельские звёзды. Я думал о странном случае, произошедшем час назад. Меня с детства будоражили истории, в которых невидимый грозный мир вторгался в жизнь обывателей и переворачивал её с ног на голову. Когда в Херсонесе заметили призрак Белого монаха, было очень страшно, но я всей душой желал встретить его. Если сегодня на этой поляне действительно леший валил нашу палатку, то его существование полностью меняло мою картину мира. И Поля, которая смогла найти в себе волю прогнать его, Поля, над сектантскими привычками которой я смеялся! Ведь она могла отомстить мне за язвительные шутки над Ритмологией. Просто не подошла бы к нашей палатке и не сказала бы нужных слов. Розыгрыш? Вряд ли. Чтобы провернуть такое шоу, нужна целая команда киношников, а те мата уж точно не боятся. Смогу ли я что-то понять в этой истории? Леший сбежал в темноту вместе со своими секретами. Но ведь у меня осталось ружьё, его можно использовать как приманку! Придётся забрать. Кстати, про Белого монаха. А ведь история с ним случилась осенью девяносто четвёртого года, когда я учился в десятом классе и угодил в секту.