Наш отряд едва успел отступить, как по ринувшемуся следом за нами стаду демонов промчалась конница, топча без разбора то, что попадалось под копыта. Разумеется, не всё так уж радужно обстояло у конников, кого-то из них сдёргивали с седла особенно бойкие демоны, и схватка продолжалась на земле — дикая резня, из которой человеку мало было шансов выбраться живым. Я не мог видеть этого всего в подробностях — не до того было. Передние ряды нашего отряда, выставив щиты, с огромным трудом работали чем-то вроде стенки, о которую должны были разбиться панические попытки демонов разбежаться от конной атаки.
И, соображая, почему и как именно был продуман командованием этот маневр, я невольно порадовался, что не стою в первом ряду.
Конница смела и втоптала в остатки травы тех демонов, которым не повезло, а заодно и кое-кого из своих — неудачников. Прижимавшихся к щитам дорезали пехотинцы. Но не успели они расправиться с остатками растоптанного стада, как по строю тяжёлой пехоты прошла волна, отряд двинулся вперёд — и выпустил с флангов ещё одну порцию врага.
— Вперёд! — крикнул я, и сотник подтвердил своим утробным рёвом:
— Вперёд!
Горы, казалось, медленно врастали в небо, поспешно укутывающееся в облака. Наверное, я был единственным в этом отряде, кто так часто смотрел наверх. Потом, перебравшись поближе к безопасному левому флангу, велел ребятам поднять меня снова. И, спрыгнув, откомментировал:
— Отжимают демонов от пещер, если я верно понял.
— О! — расцвёл мой неизменный собеседник. — Значит, дело идёт на лад.
— Щиты поднять! Воздух!
Бойцы, наученные предыдущим случаем, немедленно вскинули левые руки. Сдавленный вой прокатился по щитам, словно порожняя телега по булыжнику. Магия, если я что-нибудь в этом понимаю. Причём то ли действие такое, то ли отдача, но не каждый смог выдержать этот краткий напор, а те, кто выдержал, побагровел от натуги так, что было видно, несмотря на шлемы и бороды. На миг я ощутил собственную беспомощность — ведь своего щита у меня не было.
К счастью, удар был коротким.
— Что значит «воздух»? — крикнул сотник. — Ты уже второй раз это говоришь.
— Ну, удар сверху. С воздуха.
— У нас в таких случаях командуют «небо». Или «крыша».
— Буду иметь в виду… Вперёд, сохраняя порядок.
— Вперёд, увальни! Сохранять порядки! Порядно, мать вашу!
Прямоугольник таял постепенно, но неудержимо. Прямо как кусок сахара-рафинада — только по краям. Прорехи немедленно затягивались — ряска на болоте не способна на такую стремительность. Упавший раненый мог лишь молиться, чтоб его не дотоптали сапогами свои же товарищи, но что поделаешь — ещё способные держаться на ногах хотели жить никак не меньше упавших. И имели к тому чуть больше возможностей.
Но так уж складывалось, что спасение каждого отдельного солдата было в том, чтоб ощутить плечами соседей, упереться либо во врага, либо в товарища, почувствовать спиной чей-нибудь щит. Потому, теряя человека за человеком, сам отряд упрямо продолжал существовать и ползти по испаханному сапогами и копытами полю с упорством бессмертной черепахи.
По сути, панцирная пехота здесь нужна была для того же, для чего по полю битвы наворачивали зигзаги конница и отряды ящероподобных животных с наездниками — разбить монолитность вражеских построений на отдельные боевые единицы. Лёгкой пехоте уже приходилось иметь дело с пригоршнями этих единиц, храня при этом стройность своих рядов. В этой стройности, в слаженности движений была наша сила, поэтому, постоянно меняя положение в прямоугольнике, я не ленился выныривать сверху и уточнять наше положение относительно соседей и, конечно же, самые свежие сигналы, подаваемые с командной стороны.
Разрыв между тяжёлой пехотой и нашим отрядом в какой-то момент увеличился, и последствие не заставило себя ждать — на нас налетело теперь уже не стадо, а нечто, вполне годящееся под определение «боевая группа». Причём выстроившаяся не прямоугольником, а скорее клином, нацелившимся в один из наших флангов. В правый.
Я снова поднялся над лесом шлемов, нырнул вниз от брошенной кем-то помеси бумеранга и топорика и изумлённо спросил:
— А что — у демонов есть оружие?
— С луны свалился, что ли? — прозвучало в ответ. — А ещё офицер!
— Я говорил — не офицер!
— А что ты тогда у госпожи Солор делаешь?.. Держать ряды! Стоять, вашу Машу!
Поразившись фантазиям висящего на мне лингвозаклинания, я снова поднялся над строем, готовый прыгать вниз в любой момент. Но в первые мгновения насевшему врагу оказалось не до меня.