Побледнел, отшатнулся и перевел насмерть перепуганный взгляд на приближающегося Неджи. Надеялся увидеть его спокойное лицо и услышать успокаивающую речь. Но напоролся на точно такое же бледное и испуганное лицо.
— Твою мать!
Наг сделал шаг назад и тяжело задышал. Его сердце начало стучать так быстро, что уши ничего больше не слышали, только барабанную дробь паникующего тела. И тело под руку с разумом начали предавать его, выворачивая наизнанку дракона.
— Аспид! — Мэг схватил напарника за локти и заставил стоять на месте. — Успокойся. — Он заметил чешую, заблестевшую в разорванных рукавах, и потребовал: — Ты обязан успокоиться! Не превращайся! Слышишь?
В алых глазах блеснуло узнавание, и змей чуть наклонил голову вправо. Зрачки медленно начали расширяться, а пульс падать. Наконец наг расслабился и едва не свалился на землю от накатившей на него слабости.
Внезапно все перестало иметь значение: то, что к нему прикасаются, что нашёлся тот, который способен остановить его превращение. Мир переставал иметь значение, потому что скоро его – Аспида – в этом мире не станет.
21. Желание быть…
Аспид зажег дрожащей рукой восьмую сигарету и наблюдал пустым взглядом, как Мэг сжигает метры земли огнеметом. Снег давно обратился лужами, деревья обгоревшими кольями, поверженные противники прахом. От запаха сгоревшего мяса крутило живот. Горечь сигарет едва могла перебить его.
Перед глазами стояли строчки о слабостях вируса. Повышенная температура должна была зажарить заразу до хрустящей корочки и не дать ей распространиться. Вокруг не видно людей, так называемых «грязных», значит вирус должен погибнуть без носителя. Хотя нет, один носитель был. Но надолго ли?..
Носитель сплюнул недокуренную сигарету, горько жалея, что вирус не убивает мгновенно. Хуже смерти может быть только ее ожидание. И осознание предстоящих мучений. Их список бежал перед глазами второй строкой.
Аспид понимал, как Мэгу стоит поступить. Убить, не дав тем самым вирусу созреть. Сжечь его тело и продолжить путь, но уже в одиночку. И не знал, почему еще жив, почему продолжает курить, облокотившись на машину, и думать о неминуемой смерти.
Аспид закрыл глаза и не открывал, даже когда Мэг подошел к нему. С громким звуком огнемет упал на влажную землю. Но ожидаемое не произошло, и наг сказал:
— Ты знаешь, я впервые с кем-то так долго. Думал, если привыкну быть с тобой, то, может, даже смогу научиться не так сильно шарахаться от людей. Смириться с прошлым и… Жить нормальной жизнью... Проклятье, — голос надломился, — ну почему я вечно в дерьме?!
— Ты мог и не заразиться, — солгал Мэг. Наг находился слишком близко к эпицентру и слишком много вдохнул.
Аспид посмотрел на него взглядом дохлой рыбы и покачал головой:
— Знаешь... Я ненавижу людей. Я легко убиваю людей и стараюсь их не жалеть, но если мы принесём эту заразу в город, и умрут миллионы… Даже для меня это слишком.
— Но если мы ничего не сделаем – умрешь ты! Хочешь умереть?
В ушах раздался гул бластера и треск заряда. Та девушка умерла мгновенно. Но Аспид так не хотел.
Он вновь покачал головой и едва слышно всхлипнул. Обнял себя за плечи и согнулся, содрогаясь от наплыва чувств. Мэг знал, как относится друг к прикосновениям, но положил на его плечо руку, затем заставил придвинуться ближе. В его куртку тут же вцепились судорожно сжавшиеся пальцы, но не оттолкнули.
Мэг закусил губу. Со страхом осознал: история повторяется, он вновь не может помочь дорогому человеку.
Или может?
— Тринадцать процентов, Аспид. У тебя есть тринадцать процентов. Я буду рядом.
— Ручку будешь держать и сопли на кулак наматывать? — тихо спросил наг, дыша в пальто напарника.
— Нет. Когда я пойму, что ты не в состоянии выжить, я прекращу твои мучения. И сожгу тело.
— Твою мать. Да, от твоих слов мне стало значительно легче, — нервно хихикнул сталкер. — Спасибо.
— Не за что.
Мэг нашел пещеру.
«Склеп, — понял наг и отвел взгляд. — В нем будет удобно избавиться от тела. Накидать веток и спалить из огнемета. Надеюсь, на тот момент я уже ничего не буду чувствовать».
На место своей смерти сталкер шел еще более бледный, чем был, он старался не смотреть на зев входа и не думать о происходящем, как о настоящем конце. Просто сон, долгий сон без снов.