Один из головастиков как раз топал следом. Мэг остановился и дождался, пока ластоногий безрукий маленький человечек подойдет и ощерит рот в клыкастой улыбке. В темноте блестели глаза еще нескольких десятков этих странных мутантов.
Несмотря на свою кажущуюся беспомощность и ущербность, все знали, что обижать этих маленьких жителей рек – подписать себе смертный приговор. По одному они не ходили, а в арсенале имели ядовитые зубы и громкие визгливые голоса. Наивно думающий убежать обидчик узнавал, что слюна головастиков тоже ядовита, и плевать они могут на километр.
— Знаете, куда пошел Аспид? — головастик моргнул и наклонил в бок голову, и врач уточнил: — Это юный наг. У него красные глаза и много неприятностей. Он торопился.
Маленькое существо кивнуло и потопало обратно по переулку. Далеко не ушло, остановилось перед канализационной решеткой канала. В арсенале головастиков не было привычной речи, но движения широкого хвоста хватило для указания пути.
— Спасибо.
С ним головастики не пошли, начали прыгать в грязную воду и плыть по течению, от города. Раз интересующий их человек уходит, им тоже больше нечего делать в городе, вдали от родных рек и болот.
Их уход ничуть не расстроил Мэга, он так до конца и не понял своих почитателей и еще не мог судить: будет ли грустить по их подачкам и странным вожделеющим великих свершений взглядам. Одним из таких свершений головастики считали спасение их вождя, угодившего в поставленный на гуля капкан. По-своему то спасение и вправду было чудом. Вождя располовинило и врачу пришлось полдня его сшивать. А потом еще две недели держать в стерильном аквариуме на дорогостоящем оборудовании. Он и сам удивился, когда узнал, что его пациент выживет, а уж головастики вознесли деяние аж до божественных высот. Так и познакомились.
И вот теперь расстались.
Почему-то в памяти всплыл беспечный полноватый 3s9n, с которым он тоже расстался. Его не было в упавшем корабле, потому Мэг не записывал его в «исчезнувшие», где были 2s6n, поцеловавшая его, и 5s3n, так нравившаяся ему в далеком детстве. В том же уголке сердца хранилась память об умершей от рака девушки, которой он не смог помочь. Это тяготило. А от мыслей, что Аспид мог пополнить ряды тех, с кем он больше никогда не встретится, становилось очень грустно. В отличие от умирающей подруги Мэг мог помочь сталкеру. Так же, как тот помог ему два года назад.
Кот мурлыкнул, резко разворачиваясь к человеку.
— Грустные мысли, — пояснил Мэг причину своей печали и дернул решетку на себя. Та поддалась неожиданно легко, но не открылась целиком, а распахнулась справа налево как дверь, которой и являлась. Вход для самых отчаянных.
Кот зашипел на темное нутро трубы, и врач вооружил руки не привычным скальпелем, а бластером с предусмотрительно заряженной батареей.
Аспид зажмурился. Это в сопливых женских романах попавшие в трудное положение герои встречают свою участь с гордостью самураев. На деле же пытки – это страшно. Тесак занесли и наг заранее набрал побольше воздуха, желая как показать свою боль, так и оглушить мучителей, разорвав им барабанные перепонки.
Выстрел ударил по ушам, и парень задержал дыхание в ожидании, когда его тело осознает, что ему вышибли мозги. Лишь спустя секунду вспомнил, что ему желали прописать не принудительную лоботомию, а инвалидность.
Шлепок – это чье-то тело упало в натекший конденсат. Неужели он стал призраком, и если откроет глаза – увидит свой труп?
Справившись со страшным ожиданием конца, Аспид приоткрыл глаза и увидел труп, но не свой. Слизень Наф-наф медленно растекался лужей у его ног, тесак топ в его слизи как в болоте, а наемники готовились открыть слепую пальбу в неизвестного противника, но не успели: правый получил заряд плазмы в грудь, а на левого прыгнул черный кот. Раздался противный шмяк, и глаза наемника провалились вовнутрь, в опустевшую черепушку. Все произошло предельно быстро, жертва мозгососа даже не успела вцепиться судорожно сжавшимися пальцами в мягкую шкуру хищника.
— Фу! — приказал Неджи Мэг. Выходя из коридора, он продолжал целиться, но уже не из бластера, а из самодельного игольника. Опустил оружие, стрелять больше не в кого – второй наемник конвульсивно подергивался.
Ошарашенный сталкер осмотрелся: два трупа, один растекшийся слизень, сытый мозгосос и его спаситель – нелегальный врач, слыхом не слышавший о клятве Гиппократа, с интересом наблюдавший, как его жертва с дырой в груди и с пеной у рта отдает концы.