Было сказано много слов восхищения, похвалы и возвышенных эпитетов, которые мало интересовали 1s6n. Он покинет «инкубатор» и будет доставлен с другими подобными ему под «скорлупу». Это было то, ради чего все долгое время учились и работали, то, к чему готовили детей с момента из первого крика. И вот – свершилось!
Ему выдали белую сумку и приказали собрать свои вещи. Таких было мало, как и у любого жителя «инкубатора». Комплект одежды белого цвета, носки, белье, сохраненный исписанный клочок бумаги с красивым почерком 5s3n. Но самое главное – это медицинские инструменты. С ними юноша не согласен был расстаться, и ему не стали запрещать. Инструменты заняли девяносто процентов сумки. Скальпели, шприцы, медикаменты, трубки, завариватели, расширители и многое другое.
Перед тем, как 1s6n покинул комнату, в которой ничего не изменилось за все прожитые в ней годы, юноша внезапно тяжело вздохнул. И вышел.
Он никогда не был в этой части «инкубатора» и никогда раньше не видел кораблей. Он даже никогда не видел окон и никогда не задумывался, как выглядит внешний мир. Поэтому застыл перед стеклянным экраном, всматриваясь в непонятный, пугающий, невероятно красочный мир. Ему уподобились и другие покидающие инкубатор. Всего их было шестьдесят три. Кое-кого он знал, а один даже учился вместе с ним.
Юноши и девушки отлипли от экрана и стали рассаживаться по местам. Уже стоя перед довольно массивным транспортом, призванным летать из города в город, 1s6n немного пожалел, что совсем не понимает в технике (он видел эти машины лишь в учебнике) и не может восторгаться кораблем как другой юноши, активно рассказывающие знакомым про обшивку и крылья, не может оценить обтекаемость форм и обещанную скорость. В корабле были окна, так что все люди, кроме пилота, вновь прилипли к стеклам, всматриваясь во внешний мир.
1s6n забыл обо всем на свете, упиваясь осознанием безграничности мира за пределами «инкубатора». И почему он раньше не мог этого понять, и не спросил, и не заинтересовался? Отчего, даже сейчас, смотря на многообразие цветов, резавших глаза, на камни, деревья и растущую траву, он не может до нее дотронуться? Даже не так, он не мог этого захотеть. Будто нечто внутри не давало ему возжелать запретный плод.
1s6n отвернулся от стекла.
Первый день пути прошел идеально гладко. Юноши и девушки вели неспешные разговоры, корабль летел, за окнами простирался неизведанный мир. Будущее предопределенно. У каждого из людей на этом корабле расписана вся дальнейшая жизнь. 1s6n станет врачом. Вот этот парень 1s17n будет выправлять работу оборудования. Этот 7s4n выращивать бифидобактерии. А девушка 9s13n разбиралась в технологиях, она станет техником. А пилот довезет их до «скорлупы» и повернет обратно за новой группой.
Но ни одна из начертанных целей не исполнилась.
2. Другой человек, не такой, как ты
Это произошло неожиданно. Толчок, крики, тяжесть и потеря сознания.
Гул в голове возрос в нечто невообразимое. Виски давило, по лицу текло липкое и соленое. Боль привела в чувство, достаточное для понимания – произошло непоправимое. 1s6n попытался пошевелиться, но тело плохо слушалось и было чем-то придавлено. Потребовалось некоторое время, чтобы скинуть с себя лишний груз, оказавшийся мертвым телом. Но не успел юноша отойти от первого шока, как понял: он лежит на еще одном, не подающем признаки жизни человеке. Да и как бы этот человек мог жить без головы?..
Корабль разорвало на части. Юношу не убили ни взрыв, ни падение благодаря удачному стечению обстоятельств: по воле случая он оказался в клубке тел, смягчивших удары. Недалеко от 1s6n горел кусок металла, некогда бывший частью корабля. Повсюду лежали мертвые тела, ошметки, разорванные сумки, и распространялся отвратительный запах жжёного пластика и потрохов. Над головой распростерлось плотоядное синее ничто, взирающее вниз и, казалось, жаждущее затянуть в себя раненного человека. По синему ползли белые облака-руки и скалило золотую пасть солнце. Никакие спасательные корабли не кружили в поисках выживших.
— Как же так… — только и смог произнести юноша в попытке подняться.
Чудовищная боль пронзила все его тело, заставив вновь лечь на чьи-то бездыханные останки. Его трясло от страха и боли, в голове нарастала мысль о смерти. Он никогда не видел, как что-либо умирает. Юноша лишь знал: мертвые больше не двигаются, как и тела на его операционном столе. И 1s6n остро осознал: он не хочет умирать, но умрет.
Только знание медицины не дало лишиться рассудка и вернуло возможность мыслить холодно и здраво, как он привык. Настал его черед быть телом на столе, пройти последний экзамен профпригодности. Завалить его означало исчезнуть.