— Как же они нас нашли? — спросил он себя и сам ответил: — Может, отследили сигнал связи из кротового завода. Подключились, подсмотрели и увидели меня? Вариант. Но, может быть, они просто поехали наудачу и наткнулись на нас случайно? Вряд ли. Или, вот, они могли поставить на нас жучок. Но когда? Не в той же суматохе с пылающим БМРом. Есть идеи?
— Я врач, а не шпион. Но идеи есть.
Аспид бросил на «чистого» удивленный взгляд: домашний мальчик, всегда находящийся под чей-нибудь защитой, матерому падальщику предложит идеи.
— Думаю, все дело в радио маркировке, ее еще называют цветной маркировкой. Служит для выслеживания угнанных машин.
— Откуда ты об этом знаешь? — удивился наг познаниям врача не в своей области. Он даже не подумал о такой возможности, хотя слышал о подобном, как о не особо полезном методе поиска пропавшей машинки. Суть в том, что уазик подает слабые сигналы, работающие как маячок. Вернее, не сама машина, а радио в ней.
Наг догадался, кто продал психам ниточку для поиска. Конечно же, Наф-наф. Он не простил свое расплавление, и это часть его мести.
— Услышал про радио-маркировку, когда ломал ноги угонщику. Затем узнал, как от нее избавиться, когда вправлял переломы.
— И как? — сам Наг не сталкивался с подобным антиугоном.
— Вот так... — радио было выдрано с корнем.
Спустя четыре часа преследователи вышли на след сигнала и очень удивились, опознав в источнике прыгучую овцу, удирающую под веселый мотив давно забытых лет.
Мэг удовлетворенно улыбался, а Аспид откровенно смеялся. Лишь Кот выражал недовольство: он не любил ловить жертв не для еды.
— Но все же, кто они такие? — не унимался наг в попытках додуматься, кто возжелал его крови.
— Военные или террористы.
— Игрушки под стать первым, но для военных людишки слишком чокнутые, а для террористов - чересчур богатые. Не заметил каких-нибудь опознавательных знаков? — Аспид не присматривался. В тот момент его интересовали лишь два вопроса: куда удрать и как не попасть под прицел гранатомета.
— Нет, не обратил внимания, — покачал головой врач и вспомнил о своей основной работе. Вскоре нужно было останавливаться на ночлег: — Держи.
— Что это?
— Снотворное. Если у тебя проблемы со сном, то принимай их перед сном.
— И валяйся без чувств как вчера, ага.
— Вчера я дал тебе мощный транквилизатор. Извини. Эти таблетки просто вызывают сильную сонливость и позволят заснуть. Но если ты не хочешь…
Аспид прикинул. Мэг по заверениям мадам Шанти импотент, так что не набросится на него в жажде утолить плотское желание. Он спокоен, рассудителен, и по идиотским причинам забытой в мире чести к нему привязан. Уже пытался спасти его дважды, чуть не отдал за это жизнь. По сути, Мэгу можно довериться. Хотя бы на время. И пошла паранойя к валмонам!
— Хорошо, я попробую. Но если что, запихну их тебе в задницу. Учти!
12. Иллюзия покоя
Иногда, когда у Мэга не было пациентов, а ночное светило оголяло круглое белое тело, он хотел уйти из борделя. Иррациональное, пугающее желание. Не важно, куда, не важна причина, просто – жажда видеть, как пейзаж меняется перед глазами, чувствовать, как старое остается позади, а впереди открывается новое, ощущать уколы первых холодов и знать, что ты можешь идти бесконечно долго и наблюдать бесконечно много изменений. Но проходило время, дни становились холодней, и первые снега укрывали привычные для взгляда картины, люди меняли одежду и шкуры, сменялись диагнозы пациентов, и желание перемен окукливалось под теплым одеялом.
Он вспомнил о том ощущении, когда первые капли упали на лобовое стекло.
Три часа лил дождь. Барабанил ритм по кузову уазика, будто протестанты ладонями в попытках вытравить пассажиров наружу. Скорость пришлось сбросить, дорогу начало размывать. Съехали на поле, поросшее плетучкой, в надежде не попутать ее с ежатиной. Печка покончила с собой, подражая шекспировским персонажам, обидевшись на жестокое расставание с радио. Их трагедию поддержал двигатель, который вдруг начал кашлять и заглох. Пришлось ждать окончания дождя. Плотная завеса воды висела над миром как ширма и скрывала за собой все мало мальски интересное или опасное
— Холодно, — пожаловался врач, плотнее закрывая полы куртки. Ему было жаль своего пальто, которое кануло в лета в стычке с контрабандистами. Куртка из разрушенной эпидемией деревни грела плохо.