Пояс штанов загремел пряжками, и Аспид собрал силы, выгибаясь и шипя как одержимый демоном.
— Ах ты, сука!
Одного он достал, вцепился клыками. И даже убил. Другой начал избивать нага за смерть друга.
«Плевать. Пусть убьют. Все лучше, чем еще раз пройти через Ад…»
Удар по многострадальной голове, лицу, груди, животу, ноге. Но наркотик наконец подействовал и отключил боль. Стало холодно и сны пришли на полотно закрытых глаз.
Странные сны. Будто тот, кто его убивал, вдруг остановился — в комнату ввалились еще четверо работорговцев и голоса их были испуганными. Якобы со стороны клетки рабов видели валмона, и он кого-то укусил. Якобы рабы врут, внимание к себе привлекают. А затем послышались крики и жуткий вой.
«Проклятье, почему последний сон обязательно должен быть кошмаром…»
Пять человек забаррикадировались в той комнате, где был распятый наг. Кто-то сказал, что куш в сто шеклей не стоит жизни. Кто-то оспаривал этот факт. Решали: стоит ли ждать шака и айву, посланных за батареями, или нужно бежать. Согласились бежать. Нага собирались отвязать от стола, но не успели. Айва и батареи пришли к ним, правда, без шака и не с тем итогом, которого работорговцы ждали.
Крылатая Айва вела уазик куда аккуратнее Аспида и все надеялась получить прощение, которого Мэг ей не дал. Когда они подъехали к гряде льда Хахара – нагромождение льдин остывшего гейзера, всего испещрённого пещерами обитавших здесь червей – Неджи Мэг получил от работорговки все необходимые сведенья и хладнокровно вогнал скальпель, торчащий между ее ребер, до конца. Птица булькнула нечто неопределённое и свалилась мужчине под ноги.
Перешагнул тело и ушел к левой трещине в скале – один из проходов в катакомбы работорговцев. Спускался все ниже и ниже, выдыхая все более пышные облака изо рта. Во имя дела ему пришлось снять часть теплой одежды. Аспид был прав, в таком холоде воистину больно дышать. Кот дрожал на его шее, не издавая ни звука – маленький источник тепла.
Мэг вышел в короткий коридор с кладовыми, который окончился подобием кабинета.
В нем стояли пять вооруженных людей. Его не ждали, его не заметили, на него не оглянулись. Взгляды работорговцев были направлены на забаррикадированную дверь, за которой кто-то выл и стонал. Люди испуганно таращились на дрожащую от ударов дверь, и не стали серьезной преградой.
В начале в работорговцев полетела светошумовая граната. Затем дважды плюнул бластер и попал двум в головы. Кот прыгнул на ближайшего человека и превратил человека в безмозглый огрызок. Двое оставшихся работорговцев, проморгав момент, поздно схватились за оружие. Один начал заваливаться на пол со скальпелем в глазнице, а второй – аббас – пытался застрелить шустрого мозгососа и пропустил удар плазмы в грудь. Захрипел и свалился на пол еще живым, но уже не способным оказать сопротивление. В его случае каменная кожа сыграла злую шутку, аббасу предстояло умирать медленно.
Неджи пинком отшвырнул от раненого бластер. Он даже не думал, что все будет так легко. Работорговцев должно было быть не менее двадцати пяти человек, не включая тех, которых он убил. Так где же они?
Забаррикадированная дверь приковывала взгляд как маятник гипнотизёра, за нй выло и рычало. Удары становились интенсивнее и сильнее. Кот встал вперед, защищая хозяина от невидимого монстра и зашипел на дверь и начал плеваться в нее присоской. Но Мэг не смотрел на ходящую ходуном дверь, он увидел сталкера.
Аспид лежал на столе словно приготовленное к освежеванию тело. Лицо бледное, точно мелом обсыпанное, в ореоле спутанных темных волос, руки раскинуты словно в немой просьбе обнять, привязаны к ножкам стола, ноги расставлены, ремень расстегнут, рубаха задрана, живот голый, весь в синяках, на руках тоже синяки, но иного рода – рядом валялись шприцы.
Что успели с ним сделать и сколько дряни вколоть, пока было не ясно. Но что били сильно – это без осмотра заметно.
Путы Мэг снимал в спешке – таинственная опасность громко выла и дверь еле выдерживала удары. Тормошение пробудило лишь маленькую часть сознания избитого парня. Наг открыл глаза и посмотрел на Мэга, зрачки слегка расширились – узнал.
— Я помню, ты этого не любишь. Но мне нужно взять тебя на руки. Можно?
Не было похоже, будто Аспид слышит его и понимает, но он угукнул, и врач поднял оказавшегося до смешного легким сталкера. К его удивлению наг словно ребенок обнял его за плечи и уткнулся носом ему в шею. Холодный, прикосновение худых рук обжигало льдом, а еще мокрый от выступавших капель пота, которые обещались превратиться в лед на морозе.